и швырнул к ногам Убоша. Следом последовали ножны с «кинжалом для самоубийства».
– Где оштальные бойшы? – спросил Убош.
Тим развел руками и очень грустным голосом произнес:
– Остальные погибли. Я остался один.
Челюсти у Жаба и Убоша синхронно отвисли. Затем Убош с придыханием спросил:
– Што ты шкажал? Повтори.
– Все погибли, Убош. Вчера вечером мы схватились с тремя мохначами. Драка была жестокой, Гаж и Бум погибли. Остальные наши погибли раньше.
– А где мохнашы?
– Мохнатых мы убили. Вот, все здесь. – Тим снял со спины вещмешок. – Я покажу?
– Покажывай, – распорядился Убош.
Тим распустил тесемки и вытащил из мешка голову нео.
– Вот.
Глаза Убоша плотоядно блеснули. А Жаб машинально облизнулся.
– Тут три нео и два осма, – продолжил «отчет» Тим. – Одного из нео Гаж завалил. Но последний успел пырнуть его копьем. Жалко… Все парни дрались геройски. Жалко… Гаж и Бум умерли у меня на руках. Рассказать, как все было?
– Пока не надо, – буркнул Убош.
– Ну и ладно, потом расскажу. Вы сейчас в становище?
Убош почесал затылок. Он находился в замешательстве. Еще бы! Шестеро молодых дампов?«салаг» погибли во время последнего испытания. Зато выжил этот странный хомо, потерявший память. И при нем – пять голов «дичи». Отличная охота! Вот и думай, как это понимать.
Если хомо оказался врагом, то зачем ему возвращаться в клан? На его месте любой влупил бы куда подальше, только пятки засверкали бы. А этот сам пришел. Может, и вправду, дурак? Или придуряется? Но зачем?
– Да, мы в штойбишэ, Тим, – вкрадчиво произнес Убош. Ему внезапно пришла в голову мысль, как можно проверить хомо на вшивость. – Тебе тут шлушайно женшына не попадалаш?
– Кто?о?
– Женшына.
Убош выкатил от напряжения глаза, следя за лицом Тима.
– А что такое жэ?э… жэ?шы?на? – с недоумением спросил тот.
Убош с удовлетворением хмыкнул. Нет, этот хомо по?прежнему ни черта не помнит. Любой хомо знает, что такое женщина. Но Тим, похоже, конченый балбес – даже слово правильно выговорить не может.
Однако проверка еще не закончилась.
– Ты не жнаеш, что такое женшына? – командир септа изобразил удивление. – Шуб, ташшы ее шуда.
Убош сделал жест рукой. От группы дампов, стоявших в сторонке, отделился Шуб. На его широком плече лежало спеленатое веревками тело Алены. Приблизившись, Шуб остановился, тяжело дыша. По его и без того чумазой физиономии грязными струйками стекал пот.
– Положы ее на жэмлю, балбеш, – распорядился Убош. – Пошмотри, Тим, это и ешть женшына.
Тим и без того смотрел во все глаза. Первое, что он отметил: если уроды так плотно связали Алену, значит, она жива. На сердце отлегло – если жива, то он не зря рисковал. А то, что она не шевелится, так это не смертельно. Они, конечно, могли ее оглушить, но Алена выдержит. Она крепкая. Главное, чтобы он смог ей помочь.
– Так это самка хомо! – воскликнул Тим.
– Да ну?! – Убош едва не подпрыгнул от возбуждения. Кажется, хитрый хомо проговорился. – А откуда ты жнаешь об этом?
– Так ее называли Гаж и Бум. Мы видели ее из окна дома, когда искали нео.
– И шо?
– Мы хотели ее поймать. Но не успели. Она куда?то убежала. А на нас напали нео.
– Вот как? – разочарованно протянул Убош. Хомо не прокололся. И, вправду, дурак, наверное.
– Да уж, не повезло, – сказал Тим. – Гаж говорил, что у этих самок очень вкусная печень. Хотите ее съесть?
– А тебе?то шо?
