– Какую информацию вы можете дать?
– Возле семейства Бриггс должны появиться новые люди. Могут появиться. – Краус чуть задумался, формулируя осторожный ответ. – Мы не знаем точно, но совершенно уверены, что здесь будут работать агенты советского НКВД. Им нужны сами камни. Нам нужен скандал, но не нужно, чтобы камни попали к большевикам. Поэтому мы рассчитываем на то, что они попытаются найти подход к губернатору или вице-губернатору. Губернатор выглядит менее уязвимой фигурой: он холостяк, скучный педант и очень осторожен. Лорд Бриггс же назначен на этот пост не из деловых качеств, а по политическим связям.
С этим согласен, Сингер не зря делал свою домашнюю работу, на его картинке фигуры расположены в том же порядке. Фигура губернатора выглядит почти что неуязвимой. Опытный администратор из колоний, преодолевший не один кризис за свою карьеру. Его уважают. А вот барон Бриггс – фигура куда менее впечатляющая. Частная школа, с трудом через университет, где отличился больше участием во всех вечеринках, потом перемещался с синекуры на синекуру, не отвечая ни за что всерьез. На новые должности его переводили уже тогда, когда на прежних вред от его действий начинал превышать вред от полного бездействия. Зато связей в высшем обществе у него много, он сам достойнейший представитель этого общества, так что уволить его никто бы не смог. И сейчас он здесь.
– Вокруг них все время новые люди. Семья ведет активную светскую жизнь.
– Разумеется. Но на самом деле высший свет – это постоянный круг. Несколько кругов, которые соприкасаются теми или иными краями, но новых людей там почти нет. Именно поэтому вы вызвали интерес у нас. Богатый наследник из Аргентины, который вдруг начал встречаться… – он ухмыльнулся, – с дочерью вице-губернатора как раз перед аукционом, возникший из ниоткуда. Мы стараемся сейчас отслеживать всех подобных людей. Не беспокойтесь, о характере вашей связи кроме нас никто не знает.
– Поверьте, это последнее, о чем я беспокоюсь, – почти зеркально ухмыльнулся я в ответ.
– Не сомневаюсь, поэтому и не пытался использовать это знание как козырь.
– Кого вы еще заметили?
– Молодую богемную француженку Жанин, – ответил Краус. – Мы навели справки о ней, но она… «натуральна». Она действительно парижанка, действительно вращается в богемных кругах, живет на наследство. У нее больше четырехсот тысяч франков годового дохода от скончавшейся бабушки.
– Это… – я посчитал в уме, – около шести тысяч фунтов, если не ошибаюсь?
– Примерно.
– Не бедствует, – заключил я.
– Разумеется. Но французская богема заражена коммунистическими идеями, так что мы не стали бы снимать с нее все подозрения. И в Париже множество русских иммигрантов, так что среди них агентам большевистской разведки легко затеряться и оперировать. Впрочем, это вы и без меня должны знать, Павел.
– Мой батюшка покинул Россию еще до революции и совсем офранцузился к тому времени. А в семнадцатом году как раз попался с фальшивыми бондами и застрелился при аресте. Вроде бы даже самостоятельно.
– Мы знаем. И знаем вашу биографию более или менее. Поэтому исключили вас из большевистских агентов. Зато проследили вашу криминальную биографию. Не полностью. – Он поднял руки, как бы заранее защищаясь от возражений. – Вы чертовски скрытны и не связываетесь с местным преступным миром. Мы мало о вас знаем на самом деле. Это было еще одной причиной, почему мы пришли к вам. Нам нужен разумный человек, а не обычный брачный аферист или грабитель.
– Как я узнаю, что Антенуччи меня больше не ищет?
– Из газет, – усмехнулся Краус. – Или мы вам сообщим.
Все верно, лесть и угрозы в одном стакане дают прекрасный коктейль для уговоров. И я не думаю, что они знают обо мне много. Много обо мне и Сингер не знает, так что если он работает на них, то беда не велика. А Цви знает еще меньше. Он не знает про Антенуччи, например. Про Антенуччи знает Иан, но Иан бы тогда рассказал и о последнем ограблении, а Краус его не упомянул ни разу, даже намеком, хотя это как раз был бы сильный козырь. Но про него и Сингер знает, к слову.
Все же не Сингер? Тогда через кого они могли это узнать? Цви? В Германии большая еврейская диаспора, к слову. Цви знает о моих деньгах, это плохо. Но они на номерных счетах, к которым ни у кого не может быть доступа, так что сами деньги в безопасности.
Откуда течет, черт возьми? Антенуччи знает меня заочно, не более. И точно не знает, где я живу. Немцы нашли мою квартиру, то есть проследили меня от отеля, надо лучше проверяться. И при этом сумели связать мое имя и награду за того, кого ищут сицилийцы.
Впрочем, обо мне знает полиция. В свое время я попал под подозрение за взлом меняльной конторы «Золотого банка», меня
