– Нет, – мотнула кудрями девушка. – Сумку собирал дня на три-четыре. А дальше кто знает. Он вольный человек.
– Угу… – Белый Ворон задумался о чем-то своем. – Ладно, потом решим. Сперва надо о ярле позаботиться. Скоро твое зелье поспеет?
– Недолго осталось. Сейчас огонь потушим… – Оля дала знак Леониду, и тот немедленно бухнул на угли всю воду, что оставалась у него в бурдюке. Пар так и взвился молочным столбом.
– Ты что творишь! – почему-то осерчала Оля.
– Сама сказала, – огрызнулся Бурый, но тут же сменил тон. Слов викинги могли не понимать, но интонации не утаишь. – Не гневайся, госпожа! Твой глупый раб больше не будет…
– Я узнал ваш язык! – Меднолобый прыгнул вперед и сграбастал Леонида. – Узнал! Эй! Кто-нибудь! Приведите трелля корабела Берка! Чтоб мне рыбьей костью подавиться, если эти целители не говорят так же, как и тот чужак, который пытался убить нашего ярла! Тащите сюда Скуба! Сейчас мы узнаем правду!
Здоровяк казался таким довольным, что у него даже лысина засверкала, как хорошо надраенный самовар. Вот уж воистину медный лоб. Непонятно только, с какой радости? Паранойя в лучшем виде, или тонкий и коварный ход?
Леонид посмотрел на Олю. Та задумчиво смотрела на Ульриха. Похоже, и она смотрела детективы и усвоила, что за будь здоров никто суетиться не станет. Какое основное правило всякого уважающего себя сыскаря? Cui prodest [13]. А тут и Эркюлем Пуаро быть не надо, чтобы сообразить – если кто и заинтересован в скорейшей смерти Гюрдира Безбородого, так это его брат.
Сына тоже нельзя сбрасывать со счетов, но Бранд и подождать мог. Какие его годы. Наоборот, за это время возмужал бы, в настоящую силу вошел. Приобрел должный почет, уважение, друзей-сторонников. А сейчас Меднолобый по всем статьям круче смотрится. Даже на живой вес…
– Ну, чего замолчали?! – осклабился тот. – То стрекотали сороками, без умолку, а теперь воды в рот набрали? Поняли, что ничего не получится, и дрожите за свои шкуры? Это правильно. Поберегите голос. Скоро завизжите так, что охрипните. Эй! Где Скуба?! Пригонит кто-нибудь сюда этого бездельника?!
– Чего разоряешься, Ульрих? – уплотнявшуюся толпу раздвинул зрелый мужчина, настолько широкоплечий, что казался квадратным. – Кажется, ты еще не ярл. Или решил имя сменить? Так в нашем роду один Горластый уже есть…
– Я не тебя звал, Берк, – понизил голос Меднолобый.
– Тому, кто требует к себе чужого раба, сперва с хозяином поговорить не мешает. Мой трелль мое поручение исполнять обязан, а не на зов любого, кому вздумается его окликнуть, поспешать. Или ты иначе считаешь?
– Не забывайся, Берк! – нахмурился брат ярла. – Ты уважаемый мастер, но и я не в болоте найден! Если зову кого-то, значит, так надо!
– Ты тоже не бери на горло, Ульрих, – не менее твердо ответил квадратный, не отводя взгляда. – Если не забыл, я строю драккар для Гюрдира-ярла. И пока он жив, это дело важнее всех других!
– Если твой раб сейчас же не придет сюда, мой брат может умереть быстрее, чем ты думаешь, – слегка понизил тон Меднолобый. – Я уверен, что и тот убийца, и эти двое подосланы сюда врагом Гюрдира. Мой племянник торопился, да и не заподозрил ничего, поэтому принял их слова на веру. А будь Бранд внимательнее, наверняка нашел бы следы, указывающие, что Ормульва Травника нет больше в мире живых. Эти самозванцы наверняка убили Жнеца. Чтоб назваться его учениками…
Ульрих говорил с таким напором и убежденностью в собственной придумке, что даже Бурый заслушался. И если б обвиняли не его самого – то в числе присяжных вполне мог бы купиться на эту версию.
– Мой брат славный воин! А потому заклятый враг предвидел, что Гюрдира убить мечом сложная задача. Он был уверен в своем бойце. Да мы и сами видели, какого матерого зверя чужак положил…
Меднолобый обвел взглядом притихшую толпу, и многие сразу закивали, забормотали что-то друг другу. Из общего гомона Бурый уловил только, что все упоминают огромного медведя.
– Вот… Значит, рассчитывал, что наемнику хотя бы ранить ярла все же удастся. И подготовил знахарей! Которые уже наверняка помогут Безбородому покинуть Мидгард навсегда…
Корабельный мастер недоверчиво посмотрел сперва на Леонида, а потом на хрупкую, как стебелек, Олю.
– Складно речешь… Но разве они не боятся смерти? Должны ведь понимать, что с ними будет, если Гюрдир умрет.
Меднолобый не нашел, что ответить на столь важное замечание корабела. Конечно, среди викингов герой каждый второй, не считая первого. Но это они – скандинавы, а тут парочка каких-то чужаков. Да еще и девица. Признать, что они тоже способны
