я давно уже успокоилась, если именно этого он добивался, но поцелуй не прекращался.
Ох, Глера, шутница-злодейка!
Мне доводилось раньше целоваться. Я даже бывала в те моменты в тех людей влюблена или, может быть, просто думала, что влюблена. Да, это, бесспорно, бывало приятно, но подобных эмоций я не испытывала никогда.
Мне хотелось полностью раствориться в ощущениях. Не думать больше ни о чем, не чувствовать ничего, кроме прикосновений горячих жадных губ, удерживающих меня на весу сильных рук и тепла чужого тела. Я обнимала за плечи свою так неожиданно ставшую реальностью мечту, запускала пальцы в черные короткие волосы, мельком отмечая их неожиданную мягкость, и ничто в целом мире меня больше не интересовало.
Мы целовались увлеченно и самозабвенно, не задумываясь ни о причинах, ни о последствиях. И боги знают, сколько бы это продолжалось и чем бы закончилось, но отрезвил нас, как в сказке, тихий бой часов на стене.
Мы одновременно вздрогнули, очнувшись. Разрушитель не то поставил, не то уронил меня на пол, бессильно опустив руки. Я сползла по нему, но собственным подгибающимся ногам довериться не рискнула и обеими руками уцепилась за не потерявшего устойчивость мужчину. Было очень приятно спрятать на широкой твердой груди пылающее от стыда и удовольствия лицо. Через несколько мгновений, когда я уже почти уверилась в мысли, что обнимаю не живого человека, а странную статую с торопливо, в такт моему, колотящимся сердцем и сбивчивым дыханием, господин подполковник отмер и осторожно обнял меня. Так же неловко, как тогда в переулке, но мне стало невыразимо хорошо и уютно, когда тепло большого сильного тела и запах уверенного спокойного мужчины окутали со всех сторон. Хотя в этот конкретный момент я готова была поклясться, что уверенности в нем нет и на медяк.
– Что это было? – наконец, нарушая тишину, сумела тихонько проговорить я куда-то ему в подмышку.
– Понятия не имею, – с нервным смешком отозвался следователь. – Изначально предполагалось как успокоительное средство. Я где-то слышал, что это самый действенный и радикальный способ переключения разбушевавшейся женщины на мирный лад. Будем считать, первые полевые испытания прошли успешно, хотя и… с непредвиденными последствиями, – он опять иронично хмыкнул. – Но для чистоты результата требуется серия экспериментов.
Кажется, за шуткой он пытался спрятать собственное смятение. Но я все равно почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение и робкую надежду. Я была не против продолжения… экспериментов, и то, что хотя бы в этом вопросе Разрушитель со мной согласен, несказанно радовало.
Наконец мужчина подался назад, опускаясь обратно в кресло. Я попыталась смущенно отпрянуть, но вновь не успела, и к собственному громадному удивлению и удовольствию, обнаружила себя сидящей на коленях господина следователя.
– И как мы это объясним? – уже несколько уверенней проговорила я.
– Кому? – тихо хмыкнул мужчина.
– Наверное, в первую очередь себе. – Я шумно вздохнула. Хотелось молча насладиться уютом и такой неожиданной подвижкой в, казалось бы, безнадежном деле, но включился рассудок, а вместе с ним – неуверенность в себе и окружающих.
Зирц-ай-Реттер молчал очень долго. Я решила, что он вообще не ответит. Заподозрила, что мужчина просто задремал, и даже собралась это проверить, когда он вдруг подал голос.
– Тахир говорил тебе, у Разрушителей всегда проблемы с эмоциями, а у меня после войны их не было вовсе. Ни эмоций, ни каких-то желаний и стремлений; все механически, по привычке. Это не доставляет особенных неудобств, но кажется довольно странным: знать, что вот сейчас ты должен испытывать вполне понятные и конкретные ощущения, но не чувствовать ровным счетом ничего. Сложно объяснить человеку, никогда не сталкивавшемуся с подобной проблемой, как на этом фоне выглядят вдруг появившиеся стремления и эмоции. Особенно когда все Целители, включая Тахира, перестали надеяться на мое окончательное выздоровление. Тогда, на улице Белого ветра, когда ты заплакала, вцепившись в мою рубашку… это было самое настоящее чудо. Мне
– И что ты чувствуешь? – с замиранием сердца спросила я, когда он замолчал, то ли утомившись длинным монологом и взяв передышку, то ли вовсе закрывая тему. Впервые осознанно обратилась к нему на «ты» и даже затаила дыхание в ожидании ответа.
– Понятия не имею, – после нескольких секунд молчания, показавшихся мне бесконечными, хмыкнул он. – В этом еще
