мать Дагора носила короткую стрижку. Очень редкое явление, наши женщины обычно не стригутся.
Отец следователя здорово выделялся на фоне своей семьи. Он был ненамного выше жены и ниже сына, зато раза в два шире, и являлся обладателем буйной медной шевелюры, насмешливых синих глаз и хитрой добродушной улыбки.
На отдельной полке, почему-то в самом дальнем и темном углу, обнаружились стопка непонятных небольших коробочек, какая-то толстая пыльная папка и несколько предметов, идентифицированных мной как кубки. Вот только за что ими награждали, было совершенно не ясно. Папку я трогать не стала, памятуя напутствие о документах, а в одну из коробочек заглянула. Там на бархатной подушечке лежала красивая резная восьмиконечная звезда со стилизованным алым тюльпаном в сердцевине и алой же лентой. Больше всего она напоминала какое-то драгоценное украшение, только необычного стиля – удивительно строгое и колючее. А через пару секунд я сообразила, что это, должно быть, какой-то наградной знак.
В данном вопросе я была полным нулем и не знала о медалях и орденах ничего, кроме того факта, что они существуют и выдаются за какие-то героические поступки. Как и многие девочки, я в детстве мало интересовалась войной, а в более сознательном возрасте и вовсе стало не до того, все мое время было посвящено учебе. Мне очень-очень хотелось стать хорошим сильным магом, лишь бы никогда не видеть приюта и не испытывать этого унизительного состояния граничащей с нищетой бедности, когда ты вынуждена отказывать себе в любой малости.
Аккуратно прикрыв коробочку и вернув на законное место, я прикинула количество наград и растерянно хмыкнула. По самым скромным подсчетам, их было десятка четыре. Не знаю, о чем бы это сказало человеку посвященному, но мне показалось – много.
Еще из более-менее личных вещей в кабинете можно было отметить картину. Небольшое полотно висело в простенке между двумя шкафами и изображало довольно неожиданный для данного конкретного места и окружения сюжет. Полуобнаженная дева нереального полупрозрачного облика сидела на спине огромного вороного коня, стоящего по грудь в водах лесного озера. Подарок?
Кроме того, из необычного мне попалась на глаза группа резных деревянных статуэток потрясающе тонкой работы. Они были настолько изящными и хрупкими на вид, что я не рискнула прикасаться к ним руками, чтобы случайно не испортить. Статуэтки изображали танцующую празднично разодетую толпу. Я минут десять разглядывала эти произведения искусства и не нашла ни одной повторяющейся черты. Странно, что такая красота стояла тут вот так, пылилась, а не была спрятана хотя бы в стеклянную витрину.
А потом я погрузилась в изучение имеющейся в наличии литературы и совершенно потеряла счет времени. Хранителя здесь не было, поэтому искать что-то приходилось своими силами: открывать шкаф и вчитываться в надписи на корешках.
Если в расстановке книг и существовала какая-то система, я ее не поняла. На мой взгляд, там царил полный хаос, но тем интереснее оказалось во всем этом копаться.
Библиотека у Разрушителя была обширной. Не только в вопросе количества, но и по содержанию. Многочисленные художественные издания соседствовали со сложными многотомными математическими справочниками и совсем уж непонятными явно специфическими названиями вроде «О квантовании Трай-ай-Шира дисперсионных характеристик нигредически пассивных анизотропных структур». То есть отдельные слова были понятны, но распознать, что конкретно имел в виду автор, моего ума не хватало. А вероятнее, не столько не хватало ума, сколько специализация была иная.
А еще целую полку занимали огромные невероятно красивые познавательные книги о природе всего мира, полные ярких магографий. Никогда прежде мне не встречалась подобная красота! Не думаю, что их не было в тех библиотеках и магазинах, куда я заглядывала. Но, кажется, у Хранителей обнаружился побочный негативный эффект: с их помощью можно было найти только то, что ищешь. А если ты не знаешь, что нужно искать, возможности наткнуться на что-то интересное не по теме почти не остается.
Над этими альбомами я застряла особенно надолго и отвлеклась, только когда начала всерьез клевать носом. Найдя взглядом небольшие аккуратные настенные часы в резном деревянном корпусе, я с удивлением обнаружила, что время перевалило за полночь. Пришлось поспешно убирать книги на место и, вооружившись кружкой с остатками так и не допитого кофе, отправляться спать. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы господин следователь застукал меня среди собственных книг.
Ложилась спать в задумчивости, и предметом моих размышлений вновь был хозяин дома, давшего мне сейчас приют. Кажется, ночевать он сегодня не пришел, и, судя по всему, такое с ним случалось часто. Пожалуй, в таком режиме работы и у здорового человека начнутся проблемы с головой и нервами; а уж Разрушителю, насколько я могла судить, и вовсе противопоказано так себя выматывать. Неужели он сам этого не понимал?
Липкая паутина кошмара выпустила меня настолько внезапно, что я села на кровати, слепо таращась в окружающий мрак и
