эльфийка, а ее собеседник только раздраженно рыкнул в ответ, вздыбив холку. — Не сердись, я же шучу.
— Смотри, услышат духи твои шуточки, — укоризненно качнул головой полузверь. — А этот тут зачем? — мрачно поинтересовался он, недобро сверкнув на меня желтыми глазами. Я даже не шелохнулся — точно знал, что его взгляды, когти и клыки не помогут.
— Ну как же? Забыл, сегодня к вечеру светлые притащатся просить пощады? — пояснила Перворожденная и отстранилась, кажется, только теперь вспомнив о моем существовании.
— Давай я вырву ему горло, а Валлендору скажем, что это самооборона? — угрюмо предложил блохастый, и шутки в его словах не было ни на волос.
— Шир, ну что ты как мальчишка, — отмахнулась женщина, потрепав его по щеке. Зверь только недовольно дернул ушами, и даже я понял: раздражало его не фамильярное прикосновение, а слова. — Ладно, пойдем мы, еще дел невпроворот, а время… сам знаешь.
Окончательно поставив меня в тупик относительно их взаимоотношений, полузверь погладил Тилль по щеке, коротко лизнул в лоб, выпустил из объятий и, не оглядываясь, направился прочь по улице.
— Ну что, болезный, пойдем, — целительница усмехнулась, окинув меня взглядом, и мы вернулись в тот же переулок.
— Почему ты ходишь босиком? — все-таки не удержался я от вопроса.
— Потому что у меня нет лишних денег на сапоги, — совершенно спокойно ответила она.
— У целителя такого уровня? Нет денег? — уточнил я, вскинув брови. В ответ оборванка смерила меня полным жалости и насмешки взглядом.
— Ты еще спроси, что целитель такого уровня делает в этом месте.
— И что же? — спросил, впрочем, догадываясь об ответе.
— Свою работу. Сейчас — именно свою работу, — проговорила она с усмешкой, но взгляд оставался странным, пустым. — Не решаю, кому жить или умереть в зависимости от высоты родового древа или количества золота в руках, а просто помогаю тем, кому это нужно.
— Но лечить человека? — поморщился я. Она неопределенно хмыкнула, передернув плечами, а потом тихо заметила:
— С высоты своего жизненного опыта могу заметить, что люди порой достойны помощи гораздо больше, чем некоторые… Перворожденные.
— Может, вы еще и разбавите человеческой свою кровь?
— Лучше так, чем довольствоваться застывшей болотной жижей. — Спутница вновь устало пожала плечами. — Но, надеюсь, ты изучал в детстве биологию и знаешь, что появление полукровок невозможно даже теоретически, все-таки мы — представители разных видов. Ну вот и пришли.
— Что это? — уточнил я, с неприязнью разглядывая фасад здания. Его отделял от улицы небольшой запущенный сад, и это был плюс. Единственный плюс. Угрюмая каменная коробка щерилась на мир небрежно заколоченными окнами. Когда-то дом, наверное, выглядел как весьма роскошный особняк, но теперь невозможно было даже определить изначальный цвет выгоревшей и обшарпанной штукатурки. Колонны, поддерживающие балкон второго этажа, облупились, а две крайних слева вовсе треснули и грозили рухнуть. Левое крыло выглядело особенно жалким и держалось на честном слове, кажется, пострадало, когда под городом шли бои. Полагаю, с тех пор здесь никто не жил.
Внутрь заходить не хотелось. Подозреваю, там ситуация еще плачевней.
— Посольство, — не без ехидства откликнулась она.
— А вы не могли привести это… в относительно жилой вид? — уточнил брезгливо.
— Тебе рассказать, где находится большинство наших специалистов-вещевиков, или сам припомнишь? — скучающим тоном уточнила Тилль. — А те, кто остался жив, слишком заняты более важными вещами, чем обеспечение комфорта горстке бледнорылых.
Мне осталось только промолчать. В прошедшей войне вещевики ценились как хорошие боевые маги и даже выше. Заставить боевого мага служить против воли слишком трудно, чтобы ставить это дело на поток, а магия и воля вещевиков — она другая. Пластичная. Покорная.
Правда, вещевики в итоге все же нашли способ избежать плена: уходили за Грань, когда понимали, что попались. Все уходили, не только короткоживущие люди — практичные гномы, даже Перворожденные предпочитали уйти, чтобы не делать для врагов оружие.
Все дело, конечно, в нем и только в нем, а не в умении предметников договариваться с неживой материей. Длинные тонкие
