— Чем обязан? — вопросительно вскинул брови Хаггар.
— Тихо, пожалуйста! — прошептала женщина, испуганно косясь на дверь.
— Никто не услышит, говори. — Маг хмурился, и в сложившейся ситуации слова его прозвучали двусмысленно: с одной стороны, можно не шептать, а вот с другой — можно и кричать сколько угодно. Разбуженная голосами, завозилась Брусника. Сразу сообразив, что что-то не так, и вспомнив вчерашний день, она торопливо села и удивлённо уставилась на остальных присутствующих в комнате.
— Что случилось? — неверным со сна голосом уточнила она.
— Это я и пытаюсь выяснить, — насмешливо заверил её теневик и вновь обратился к переводчице: — Ну?
— Уходи отсюда! — решилась она. — И девочку уводи!
— Да мы вроде бы не собирались оставаться тут жить.
— Ты не понимаешь, они тебя убьют, а её заберут!
— Я понимаю, что они планируют это сделать. Но не понимаю, во-первых, какое твоё дело, а во-вторых, даже если мы сейчас уйдём, вернуться обратно мы не сможем.
— Держи, — женщина торопливо вынула из кармана тонкие короткие бусы из каких-то сушёных ягод. — Дорогу на поле помнишь? Выйдете туда, разорви их, вернётесь домой.
— И почему я должен тебе верить, если никакой силы в этой цацке не чую? — уточнил он. Переводчица тревожно нахмурилась, смерила его озадаченным нервным взглядом, а потом кивнула на Бруснику:
— Она может почувствовать.
— Это шаманская сила, — удивлённо выдала вердикт та, оглядев бусы. Что характерно, брать их в руки Руся не торопилась. — Только я не могу понять, что делает эта вещь. Откуда она у тебя? Погоди, ты же шаманка! — ошарашенно проговорила она. — Мне тяжело в этом месте, я не слышу Леса, но вот сейчас я отчётливо ощущаю, что ты — шаманка!
— Это я их сделала, — нехотя созналась переводчица.
— Садись и рассказывай, — велел теневик.
— Ты не понимаешь, времени…
— Достаточно, — оборвал он. — Ты дольше будешь плясать вокруг да около, так что лучше — говори сейчас.
Часть четвёртая
Право выбора
Рассказ женщины получился весьма любопытным. Родом она была из мира Брусники и вляпалась почти в такую же историю, как та: подобрала раненого мужчину странной наружности со странной силой, выходила его и не захотела с ним расставаться. Главное отличие состояло в цели появления чужака — а им, собственно, и был Амирад Алый — на родине дикарей. Если Хар стремился поменять место жительства, то местный владыка бежал в тот мир в последней надежде спастись и, главное, горел желанием вернуться и отомстить.
Он являлся вторым сыном и вторым наследником из претендующих на место здешнего владыки, и это не понравилось третьему сыну. Состоялась попытка государственного переворота с устранением всех, кто стоял на пути амбициозного парня, и заодно тех, кто мог бы предъявить права в будущем. Проще говоря, третий прирезал не только папашу, но и всех своих братьев — и старших, и младших. Брусника на этом месте рассказа недоверчиво испуганно ахнула, а Хаггар только скептически хмыкнул: история его родины тоже знала подобные случаи, и ничего шокирующего маг в них не видел. Неприятно, но… власть — она такая, в её имя совершаются преступления и похуже.
Омела последовала за мужчиной несмотря ни на что, поддержала в восстановлении справедливости. С ней, отдать ему должное, воин обошёлся вполне по-человечески и даже ласково: взял женой, заботился, даже порой прислушивался к её мнению. Сложно сказать, чем он руководствовался — полюбил ли в ответ или быстро оценил плюсы присутствия под рукой собственной шаманки. Учитывая, что одной женой он в постели не ограничивался, а слушал её только тогда, когда ему это было нужно, — скорее, второе.
Когда наивная влюблённая женщина начала потихоньку осознавать, куда она вляпалась, бежать уже было поздно. Ладно, мужчина, но она родила ему семерых детей и оставить их не могла. Муж жаждал завоевать ближайших соседей и расширить своё
