о том, что станцию разрушили вредители, действовавшие по наводке Ярости. Настоящих врагов, которые до сих пор не выходили на контакт, а только сеяли смерть и разрушения.
Маршалл догадывался, что генерал почти не спал.
– Не такая уж это и большая потеря, – сказал он. – Да, Палант была нашим связующим звеном с яутжа, но я уверен, что они продолжат соблюдать мирный договор.
– Может, да, а может, и нет. Но яутжа меня уже не волнуют.
– Совсем?
Бассетт покачал головой. Изображение за ним снова сменилось – на этот раз это была мешанина изогнутых линий, похожая на паутину.
– Так какова текущая ситуация? – спросил Маршалл. – Барклай предупредил, что свяжется со мной сегодня, чуть позже, и нам нужно предоставить ему свежую информацию.
– Как будто он уже не знает всё, – сурово ответил Бассетт. – Как будто
Маршалла удивила такая неожиданная вспышка гнева со стороны Бассетта. Обычно генерал сохранял профессиональное спокойствие. Видимо, он и в самом деле очень устал.
– Что бы вы там ни думали, Пол, на самом деле у меня нет столько глаз и ушей. Поэтому я и нахожусь на этой станции вместе с вами. Я бы предпочел иметь твердую почву под ногами, но я здесь, чтобы со мной можно было связаться в любую секунду. Через меня идет все общение с Советом Тринадцати. Если бы я знал все, что происходит, мне не нужно было бы спрашивать вас, а я подозреваю, вы единственный, кто знает
– Вы пытаетесь подольститься ко мне, Джерард? – спросил генерал, искренне улыбаясь, что случалось редко и от чего он выглядел еще более уставшим.
– Ну так расскажите, что вам известно.
– Зайдите ко мне, – сказал Бассетт и кивком указал на руку Джерарда. – У меня есть односолодовый. Уж получше, чем эта моча.
Через пятнадцать минут Маршалла проводили через кишащий военными конференц-зал в покои генерала Бассетта. Тот уже наполнил два бокала и протянул один из них Маршаллу, после чего кивком показал на большой экран. На нем до сих пор сменяли друг друга разные изображения – карты, схемы, графики и другие картинки, смысл которых Джерард понимал с трудом. Он наблюдал за экраном и задавал себе вопрос о том, как один человек может нести на своих плечах такой груз.
– Насколько все плохо? – спросил Маршалл.
Бассетт поднял бровь.
– Кончайте, Пол. Вы же позвали меня к себе не за тем, чтобы поделиться своим драгоценным односолодовым с такой блестящей личностью.
– Ладно, Джерард. Обстановка действительно не радует, – генерал протянул руку, и огромный экран стал серым. – Мы потеряли девятнадцать нор в квадранте Гамма.
– Девятнадцать? Господи боже!
– И подозреваем, что враг захватил еще с дюжину. Связь с ними прервана, так что мы предполагаем худшее.
– Только в квадранте Гамма?
– Пока что да. Мы стараемся проследить, куда направляются враги, и перехватить их, но, как я уже сказал, их технологии значительно превосходят наши. Их корабли оборудованы оборонительными щитами, и, когда они приземляются – на космических станциях или поселениях, – орды ксеноморфов непреодолимы.
– А что насчет кораблей Файнса?
– Мы захватили пару, но дорогой ценой. У них есть сопровождение.
– И ваши отряды не нашли на борту этих кораблей ничего ценного?
Бассетт искоса бросил взгляд на Маршалла.
– Как правило, если послать ядерный заряд в корабль, движущийся со скоростью несколько сотен миллионов миль в час, от него мало что остается.
– Значит, норы…
– Скорее всего, они продвигаются глубже в Сферу. Станции обслуживания некоторых нор сообщили, что в них быстро вошли и исчезли несколько кораблей. С других сообщений нет. Несколько нор, находящиеся гораздо глубже в Сфере, хранят молчание.
– Это настоящее нашествие, – сказал Маршалл, не скрывая своего изумления.
