себе. Проходя мимо папиного стола, я крутанул глобус. Он закачался, упал, продолжая вертеться. Я успел подхватить его, пока он не скатился со стола.
Когда я был маленький, папа не позволял мне играть с этим глобусом. Теперь-то я понял почему. Что за дурацкий дизайн!
Я поднял его и поставил на стол. При этом внутри что-то зашуршало. Тут я впервые заметил, что по обе стороны экватора есть чуть заметные выступы и шарнир на металлической опоре, соединяющей ось глобуса с основанием.
Я оглянулся на дверь ванной. Она была закрыта, и слышался шум воды. Положив пальцы на выступы, я потянул вверх. Глобус раскрылся на две половинки.
Внутри был еще один дневник.
Я вытащил его и взглянул на обложку.
На ней стояла только одна дата. Время начала дневника около двух лет тому назад. После этой даты стояло тире, но ничего больше. Как если бы папа не закончил его.
Я открыл последнюю страницу. На ней сверху было накарябано число. Это было за день до исчезновения папы. Внизу была запись его рукой.
Я сел и стал читать.
11
Он испытывает боль.
Но здесь, боюсь, мы ничем помочь не можем.
«С еле трудом держу перо. Ум за ум за ходит. Т. думает, я сошел с брендил. Не можу сделать ее понять».
Т. — это мама. Тейлор.
Меня вдруг охватили ужасные воспоминания. Мама и папа ругаются на кухне. Он с трудом выговаривает слова, неправильно произнося их. Она рыдает. Громко. Так громко, что я зарываюсь в подушку, чтобы не слышать.
— Ты пьян! — кричит мама.
Но он не пьян. Это началась его болезнь или что это было.
И все равно папина запись не имела уже никакого смысла. Когда он это писал, она уже поняла. Она знала, что он болен.
«Не можу мысл масл соображ чего. Больше не. Вынести. Надо идтить домой. Не можется. Сказал Т. Не готова слышать чего».
Это было последнее слово, которое отец сказал маме. Она спросила: «Куда ты идешь в такое время?» А он ответил: «Домой».
Но что это значило? Он ведь был дома.
Если только…
Невозможно. Смеху подобно.
Но память возвращала меня в былые годы. К этим вечным папиным отъездам. Якобы деловым. «Помогать охранникам», — говорил он всегда, уезжая на несколько дней.
Неужели он все это время лгал?
