Лгал, чтобы навещать своих? Я слыхал о таком. Но
«Сказал Т.» — написано у него.
Значит, мама об этом знала? Маме было все известно о его тайной жизни. И она все скрывала? Не могу поверить.
Я перелистал несколько страниц назад. Должно же быть какое-то объяснение.
Звук открываемой двери застал меня врасплох. Я захлопнул глобус. Не теряя времени, сунул дневник в задний карман джинсов и прикрыл тенниской.
— Прости, Дэвид. — Мама вошла в комнату, потирая глаза. — Когда я читаю такие строки, я вся не своя. Иногда из головы вылетает, какой славный человек был твой папа.
— Правда, был?
Мама бросила на меня подозрительный взгляд.
— Ну конечно, Дэвид…
— Я вот подумал… Когда вы с папой… ругались, он, наверно, говорил ужасные вещи, а?
— Но он был очень болен, — с глубоким вздохом произнесла мама. — Ты должен понять: он не виноват.
— Он говорил что-то насчет того, что надо идти… домой?
Мама села на кровать. Лицо у нее стало грустное.
— Да, говорил. Я надеялась, что ты этого не слышал…
— Но куда, мама? Где этот другой дом?
— Он… — Мама судорожно остановила подступившее рыдание. — Дэвид, обещай мне, что с тобой этого не случится.
— Чего не случится?
Мама усилием воли взяла себя в руки. Глубоко вздохнув, она посмотрела мне в глаза.
— Помнишь, как обеспокоена я была сегодня в этом отделении службы охраны метрополитена? Это не только из-за того, что ты натворил, но и из-за того, что ты увидел.
— Но я же говорил тебе, что это все мне привиделось… будто я спал наяву…
— Вот где его дом, Дэвид.
Мама замолчала, и слова повисли в воздухе. Они запали мне в душу.
Станция «Гранит-стрит» — вот где его дом.
12
По одному.
Как, ее тоже?
— Спроси, удивлена ли я. Ни капельки. — Хитер прямо отплясывала на ковре. — Я все время твержу тебе: твой папа на этой станции и ждет тебя.
— Хитер, сдается мне, что все это может быть лажа — и папина болезнь, и его странное поведение… — Я показал ей его последний дневник, который прихватил с собой. — Я читал его дневники. И мне кажется, он вел двойную жизнь. Ну, понимаешь, другая жена и дети.
Хитер странно посмотрела на меня.
— Да это чушь.
— Не большая, чем то, что ты вбила себе в голову. Ты только подумай. Ни один врач не смог поставить диагноз. Он куда-то уходил, иногда на несколько дней…
— Твой папа не притворщик…
— Он был специалистом по всяким пропажам. Тайны — это его жизнь. Он знал, как люди умеют хранить свои секреты и что они готовы унести их с собой. И он был сам окутан тайной. Ну вот, например, его прошлое.
— Он был сиротой. Он не любил говорить об этом. Ты же сам мне все это рассказывал.
— Я не задавался вопросами. Но разве не странно, что он писал эти дневники изо дня в день, но только с того момента, как
