армии, и у меня на руках действительная лицензия пилота.
– Пха! – отозвался Торквин.
– Что за наказание! – Димитриос в раздражении вскинул руки. – Сложно спорить, когда тебе в ответ лишь хмыкают, ты не находишь?
– Хорошо, – ответил Торквин. – Тогда не спорь. Торквин летит.
Мы с Марко, Кассом и Элоизой держались в паре шагов позади спорщиков.
– Может, нам стоило взять с собой рефери? – пробормотал Марко.
– Или просто улететь в Турцию на локулусе полета, – подхватил Касс.
– И не говорите, – вздохнул я.
– Чур, я второй пилот! – воскликнула Элоиза.
– Ты ногами до пола не дотянешься, – остудил ее пыл Касс. – Радуйся, что ты вообще летишь. Тебе всего девять.
– А ты осел, – не осталась в долгу Элоиза.
– Да! – вскричал Марко. – И победа достается Элоизе!
Думаю, мы все были немного на взводе из-за недосыпа. И от волнения. У меня голова раскалывалась. После бросания монетки Алией мы тщательно обсудили наши дальнейшие действия, и по дороге к взлетно-посадочному полю она несколько раз заставила нас вслух повторить разработанный план:
В путешествие отправятся Торквин, брат Димитриос, Марко, Касс, Элоиза и я.
Для сохранности мы оставляем локули на острове, все, кроме локулуса языков. Он нам понадобится. Торквин и Димитриос знали греческий, но никто из нас не владел турецким.
Прежде чем вернемся, мы постараемся найти
У Торквина и Димитриоса будет по смартфону.
По крайней мере, мы об этом условились. Но вот уже в тысячный раз я задумался, а правильно ли мы поступаем.
– Эй, вы там! – Нирвана стояла на верху лестницы почти у самого носа Шустрика, держа в руке кисточку для рисования и банку с краской. Она начала спускаться. – Я только что закончила мой шедевр – что думаете?
На боку самолета подсыхало поражающее сходством лицо Фидла, улыбающееся на нас сверху.
Я с трудом сглотнул комок в горле. Нирване удалось запечатлеть его во всей длинноволосой красе и силе, таким, каким он был до того, как осунуться от болезни.
– Классно вышло, а? – с гордостью спросила она. – Шустрик был его детищем. Он так гордился им, наш старый зануда. И вами он тоже очень гордился.
Я улыбнулся.
Фидл будет присматривать за нами, мама строила планы на мой следующий день рождения, а Нирвана стояла перед нами с распростертыми руками.
Мы все, Марко, Касс, Элоиза, Нирвана и я, крепко обнялись.
– Готовы? – спросил я друзей.
– Нет, – ответил Касс. – Но это еще никогда нас не останавливало.
– Ковабунга, мы слова в деле! – заорал Марко, перескакивая сразу через две ступеньки лестницы.
Я бросился за ним. Мы заняли кресла сразу за местами пилота и второго пилота. Касс и Элоиза устроились позади нас.
– Так нечестно… – проворчала Элоиза.
– Погоди, так тебе девять или на самом деле пять? – спросил Касс.
Пока они препирались, брат Димитриос сел за штурвал, надел наушники и защелкал тумблерами, начав подготовку к взлету. Последним в салон поднялся Торквин. Зевнув, он плюхнулся прямо на колени Димитриосу.
– Е-е-ео-о-о! – завопил тот и заерзал всем телом, пытаясь высвободиться.
Когда монах переместился в кресло второго пилота, Торквин сдернул с его головы наушники:
– Локулуса исцеления нет. Будь осторожнее.
Он дернул люк. Тот захлопнулся с такой силой, что я испугался, как бы самолет не перевернулся. А уже в следующую секунду Шустрик покатился по взлетной полосе, и за грохотом двигателя стали слышны только завывания Димитриоса.
Да еще непрекращающийся спор Касса и Элоизы сзади.
– Пристегните ремни, – напомнил я.
– Значит, так. Первый храм Артемиды был уничтожен – флюп! – наводнением, – сообщил Касс.
