— Я видел его, видел Кая. Год назад, когда я убежал в тундру, я встретил его в метели. Человек в черном и женщина в белом вели его на север, туда, где чертоги Снежной королевы. Он был бледным и усталым, но живым.
— Ну зачем ты вернулся, отец? — досадливо спросила маленькая разбойница. — Жил бы в своей тундре, щипал ягель… Что ты забыл здесь? Мать едва тебя не прирезала, ты же позор нашего рода…
Мужчина молчал, глядя на маленькую разбойницу.
— Отпусти меня, — прошептала Герда. — Я люблю Кая, я должна его найти…
— У всех есть любовь, — сказала юная девушка вполголоса. — Оборачивайся, отец, живо! Сейчас они сыты и пьяны, они ничего не увидят. Я выведу вас из замка.
— Спасибо! — прошептала Герда и на радостях поцеловала маленькую разбойницу.
— Телячьи нежности, — грустно сказала та, глядя на Герду. — Хорошо, что я не ужинала, чую, что придется драться, а это лучше делать на голодный желудок.
Она усадила Герду на спину своему отцу, вновь обернувшемуся оленем, и тихонько вывела за ворота.
— Вот тебе меховые сапожки, вот тебя мамашины рукавицы, вот тебе мягкая подушечка, чтобы удобнее было сидеть… — сказала маленькая разбойница и заглянула Герде в глаза. — Найди свою любовь.
В этот миг из замка с рычанием выбежала огромная волчица. Ах, какой ужас! Это атаманша оборотней все-таки заметила, что пленники исчезли!
— Скачи, Герда, скачи! — закричала маленькая разбойница и мигом обернулась в волчицу.
Она бросилась на атаманшу, и обе волчицы с рычанием принялись драться. А олень поскакал на север, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
—
В избушке было так дымно, воздух так вонял рыбой и гнилью, что Герда едва не задохнулась.
Но все же здесь было тепло, и ворчливая лапландка сунула ей в руки чашку с горячим соленым варевом.
— Что делает в этих краях девушка, отмеченная Силой? — спросила лапландка. — Да еще с порченым трусливым оборотнем- оленем?
— Ты тоже владеешь искусством, сестрица? — спросила Герда.
— Я? О нет, юная красавица. Я могла бы им овладеть, но я отказалась от этой судьбы. Не хочу я искать Силу в нижнем мире, пить горячую кровь и превращаться в волка. Мои зелья — обычные зелья, они берут силу от трав и камней, их может сварить любая женщина, решившая приманить любимого мужчину или извести постылого мужа.
Герда внимательно посмотрела в свою чашку.
— Нет-нет, — сказала лапландка. — Это обычная еда, хоть и воняет, как отрава. Кто я такая, чтобы посметь отравить великую, с таким страшным амулетом на шее? Я помогу тебе и провожу прочь. Я не лезу в дела Иных. Об одном тебя прошу, Герда, не убивай меня, когда покинешь этот жалкий приют!
— Только плохие дети убивают! — обиделась Герда.
— Да, но ты давно не ребенок, — вздохнула лапландка. — Вот тебе сушеная треска, отвезешь моей подруге в Финнмарк.
— Ты написала ей послание на сушеной рыбе? — удивилась Герда.
— Что ты, милая, откуда мне уметь писать? — удивилась лапландка. — Это просто рыба. Я давно обещала передать ей с оказией настоящее бакальяу, которое научилась делать, плавая с пиратами в южных морях.
Герда снова села на оленя, и тот помчался сквозь метель. Северное сияние полыхало над их головами. Они мчались через
