пользоваться нитями энергии более аккуратно и открываю свою подлинную внешность собравшимся в круг людям постепенно.
Все обомлели и замерли на месте, неотрывно смотрят на изуродованную часть моего лица. Удивительно, но их реакция мне приятна. Кажется, они даже не заметили, что мальчик-мальфетто выбрался из круга и вжался в ближайшую стену.
– Демон, – скалится на меня заводила, вытаскивая нож.
В его голосе звучат первые неуверенные нотки.
– Возможно, – отзываюсь я.
От моего голоса веет холодом, я пока не могу до конца к нему привыкнуть.
Мужчина уже готов кинуться на меня, как вдруг что-то на земле отвлекает его внимание. Он смотрит на булыжники мостовой и видит там крошечную ярко-красную ленточку, которая змейкой ползет по бороздкам между камнями. Она похожа на заблудившееся маленькое создание, которое бесцельно снует туда-сюда. Главарь хмурится. Он наклоняется к этой малютке-иллюзии.
И тут красная полоска взрывается и разделяется на десяток новых, они быстро расползаются в разные стороны, оставляя за собой кровавые следы. Зрители отшатываются назад.
– Что за… – начинает главарь.
Я в ярости свиваю все новые ленточки на земле и на стенах, десятки превращаются в сотни, тысячи, пока вся улица не становится кишащим красными змейками полем. Затмив свет уличных фонарей, я создаю иллюзию алых грозовых туч над головой.
Негодяй теряет самообладание, он явно встревожен. Его приятели торопливо пятятся, отступают от меня и заполонивших улицу кровавых полос. Страх облаком накрывает их грудные клетки, я чувствую это, и меня пронзает ощущение собственной силы и голода. Созданные мною иллюзии напугали противников, а их страх сделал меня сильнее.
Стоп! Я снова замечаю, как Виолетта тянет меня прочь, воздействуя на мою энергию. Может, стоит остановиться. Этим подонкам деньги уже не нужны. Но я отмахиваюсь от сестры и двигаюсь дальше. Такая игра мне нравится. Раньше я стыдилась подобных чувств, но теперь думаю: почему мне нельзя ненавидеть? Разве ненависть не может доставлять мне удовольствие?
Вдруг главарь снова поднимает нож. Я продолжаю плести иллюзии. «Ты не видишь ножа, – дразнит противника шепоток у меня в голове. – Куда же он делся? Вот только сейчас был, но ты, должно быть, оставил его где-то». Мне прекрасно видно оружие в руке врага, но сам он смотрит на свою руку в ярости и изумлении. Ему кажется, что нож испарился.
Наконец вся шайка поддается страху – несколько человек убегают, остальные жмутся к стене, обездвиженные ужасом. Заводила разворачивается и пытается унести ноги. Я обнажаю зубы, а потом изрыгаю на него тысячи кровавых лент, обматываю его ими, связываю как можно крепче, чтобы он почувствовал, будто острые как бритва нити врезаются в его плоть, режут и жгут ее. Глаза главаря лезут из орбит, после чего он с жутким воплем падает на землю. Я стягиваю жесткие нити вокруг него, как паук, вьющий шелковый кокон вокруг своей добычи. «Ощущение такое, будто твою кожу прошивают струнами, верно?»
– Аделина! – нетерпеливо окликает меня сестра. – Остальные.
Я впитываю ее предупреждение достаточно долго, чтобы заметить: двое из шайки набрались смелости и готовы атаковать меня – женщина и еще один мужчина. Я буквально срываюсь с цепи, окатываю их волной иллюзии. Оба падают. Им кажется, что их кожу отделяют от плоти, они корчатся от боли, сгибаясь пополам.
Я так сильно сконцентрировалась, что у меня уже трясутся руки. Мужчина пытается убраться куда подальше, я позволяю ему отползти. Интересно, каким сейчас предстает перед его глазами мир? Продолжаю изливать на него иллюзию, представляя себе то, что он должен видеть и чувствовать. Он начинает всхлипывать и ползет, вкладывая всю силу в каждое движение.
Приятно быть могущественной, видеть, как люди подчиняются твоей воле. Думается, такие чувства испытывают короли и королевы, когда понимают, что всего несколькими словами могут разжечь войну или обратить в рабов всех жителей какой-нибудь страны. Наверное, об этом я мечтала маленькой девочкой, когда сидела на ступеньках своего старого дома, изображая, что на голове у меня – корона, а передо мной – море коленопреклоненных фигур.
– Аделина, нет, – шепчет Виолетта. Теперь она стоит рядом со мной, но я так сосредоточена на своем занятии, что едва замечаю ее присутствие. – Ты преподала им хороший урок. Оставь их.
Я сжимаю кулаки и продолжаю гнуть свое.
– Ты могла бы остановить меня, – отвечаю я с натянутой улыбкой, – если бы действительно хотела.
Виолетта не спорит со мной. Вероятно, где-то глубоко внутри она хочет, чтобы я продолжала делать то, что делаю. Ей важно видеть, как я защищаю себя. И вот, вместо того чтобы остановить меня, она кладет руку мне на предплечье. Выполняет данное нами друг другу обещание.
– Мальчик-мальфетто убежал, – говорит она очень мягким голосом. – Прибереги свою ярость для чего-нибудь более
