– Захватчики продвигаются быстро, – пробормотал он и сунул осколок в карман, чтобы не забывать, ради чего отправился в поход.
Майя, шедшая впереди, обернулась. Огненная саламандра выглядывала из-под распущенных волос.
– Я только что слышала разговор прохожих: за последние две недели Балангару осаждали дважды. Потом захватчики пошли дальше, но успели натворить бед. В городе и окрестностях сплошные разрушения. – Она печально взглянула на нищих. – Жертв не сосчитать.
Проходя мимо уцелевших домов, Абеке заметила на дверях самодельные талисманы, сделанные из ракушек, битых черепков и бусин. Они грубо воспроизводили настоящие – Кораллового осьминога, Аспидного слона, Мраморного лебедя и Серебряного волка. Они висели как молчаливый призыв о помощи к Великим Зверям. У Абеке сжалось сердце.
– Мы должны что-то сделать! – воскликнула она.
Только вот что? А вдруг они уже опоздали – Ково вырвался из тюрьмы, и все погибло? Эта мысль жгла огнем.
Роллан задержался у базарчика со съестными прилавками. Судя по всему, прежде здесь было куда изобильнее, но теперь продавцов осталось немного. У большинства в лотках лежал мелкий землистый картофель и прочие овощи, уцелевшие в полях после набегов. Попадалось и мясо, но тухлое, облепленное тучами мух. Очевидно, от животных, убитых во время осады. Вонь била в нос, и Абеке поморщилась в ужасе от того, что люди вынуждены этим питаться.
Единственный прилавок, где продавалось что-то доброкачественное, находился в дальнем углу рынка. Мясные пирожки с поджаристой коричневой корочкой шипели на плоской железной жаровне. У Абеке заурчало в животе: они отправились за припасами на рассвете, не успев позавтракать, а сейчас солнце уже стояло высоко.
– Возьмем побольше и угостим всех на корабле, – сказал Конор, глядя, как Роллан достает мешочек с монетами.
– Не бойся, я все не съем, – усмехнулся тот, отсчитывая продавцу деньги.
Нагруженные теплыми свертками, друзья продолжали путь. Абеке с аппетитом жевала на ходу, вытирая с подбородка ароматный сок, пропитанный острыми специями. Конор отправил в рот последний кусочек своего пирожка, а Роллан уже выбирал следующий.
Подняв глаза на стропила обрушенной крыши, Абеке уже не в первый раз заметила чайку, но приглядеться опять не успела: чайка тут же поднялась в воздух и скрылась. Птица как будто следила за пришельцами. Впрочем, что тут удивительного, город портовый, море совсем рядом, а чайки вечно выискивают какую-нибудь еду.
В грязном переулке за базаром глазам представилось зрелище, от которого вся компания застыла на месте. Здесь собрались уличные детишки. Иссохшие от голода руки и ноги торчали из рваных посеревших лохмотьев. Преодолев первый испуг от встречи с незнакомцами, дети жадно уставились на еду.
Абеке горько вздохнула, аппетит сразу пропал. Все здесь были младше их самих, попадались и совсем малыши. Майя с трудом проглотила мясо, залившись краской стыда.
– Сироты, – шепнула она.
Детишки стояли молча, не сводя с них глаз. Роллан наклонился к маленькой девочке, та с испугом отпрянула.
– Не бойся, – ласково проговорил он, – когда-то я и сам был такой же. – Он вытащил пирожок и протянул ей. – Небось, голодная? Держи.
Глаза ребенка широко раскрылись. Удивленно моргнув, она робко взяла горячее угощение. Остальные с завистью следили, как девочка жадно глотает еду. Похоже, голодали они не один день.
Дети подошли ближе, стали подтягиваться и другие со всего переулка.
Конор глянул на Абеке.
– Отдадим им все, – тихо проговорил он, – мы себе еще купим.
Он присел на корточки рядом с Ролланом и принялся раздавать пирожки. Роллан одобрительно кивнул. К ним присоединились Абеке и Майя.
Толпа детей сомкнулась вокруг, тощие ручонки тянулись со всех сторон. Настороженная тишина сменилась радостными криками и смехом. Абеке не понимала местный язык, но все было и так ясно. Она раздавала пирожки так быстро, как только могла, но протянутых рук становилось все больше. По-видимому, слух о щедрых пришельцах разошелся и за пределы переулка. Толпа становилась все гуще.
– Все, больше нет! – Конор показал пустой пакет, но впечатления это не произвело: большинство ничего не видело за спинами других, а голод толкал вперед.
Какой-то мальчишка вдруг уставился на руку Абеке, где была татуировка, потом с изумлением глянул ей в лицо.
