ждут нас!
Роллан вытянул шею, вглядываясь. Перед стенами и впрямь собралась целая толпа, оттуда доносился радостный гомон. Можно было различить отдельные слова: что-то о Четверых Павших, о победе. Роллану послышалось даже имя Эссикс.
– Ну что ж, праздновать так праздновать! – воскликнул он, ускоряя шаг.
Казалось, чем ближе они подходят, тем больше становится людей. Они заполняли весь двор внутри стен и выплескивались наружу.
– Четверо Павших снова с нами! – выкрикнул кто-то, когда ребята поднялись по лестнице к воротам. – Герои вернулись!
Приветственные крики слились в оглушительный многоголосый гул. Проходя сквозь расступившуюся толпу, Роллан махал рукой, Конор смущенно кивал, а Мейлин с Абеке просто растерянно озирались. Многие встречающие пришли со своими зверями. Девочка с косичками показала белую цаплю с красивым хохолком, на плече у мальчика сидела обезьянка, еще один принес ежа. Дети бросали в воздух зерна риса и цветные ленты, а цапля хлопала крыльями, поднимая ветер. Роллан со смехом отмахивался от лент, когда услышал крик Конора:
– Мама!
Он обернулся, и увидел, как сквозь толпу пробиваются к Конору его родители, а тот бежит к ним, спотыкаясь от волнения. Мать и отец принялись обнимать сына.
Радостный возглас Абеке заставил Конора оглянуться в другую сторону. Нилоанке махали отец и сестра, они все-таки приехали! Роллан улыбнулся, видя, как она бросилась к ним несмотря на все обиды. Подбежала и остановилась в растерянности, но Соама привлекла ее к себе, а Пожало обнял за плечи.
Роллан вздохнул, думая о своей матери. Ее нигде не было видно.
Да и откуда ей тут взяться? Хотя власти Гератон над ней больше нет, мать была с захватчиками. Мейлин с Абеке видели ее в Нило. Пусть войска Пожирателя и разбежались, с какой стати ей приходить сюда, в замок врагов?
Так что нечего выдумывать глупости! Роллан сжал зубы. Меньше ждешь, меньше разочаровываешься, напомнил он себе. Снова взглянул, как Конор обнимается с родными, и постарался представить себя на его месте. Радость друга не хуже, чем своя собственная.
– Роллан…
Голос за спиной был едва слышен за людским гомоном. Роллан резко развернулся, вглядываясь в смеющиеся лица. Нет, почудилось. С упавшим сердцем он отвернулся, но голос раздался снова:
– Роллан!
– Гляди! Вон, там! – Мейлин схватила его за плечо и показала в гущу толпы, откуда отчаянно махала женская рука.
Женщина приблизилась. Смуглое лицо, прямые черные волосы, большие карие глаза – теплые и такие родные… Роллан смотрел и никак не мог поверить.
– Мама?
Совсем не такая, как в прошлый раз. Счастливая. Свободная.
Он не помнил, как бежал к ней, что говорил или кричал на ходу, смеялся или плакал. Просто вдруг оказался у матери в объятиях, прижимая ее к себе изо всех сил.
– Ты пришла!
Айдана не отвечала. Наверное, сама не знала, что сказать, да и стоило ли торопиться? Они просто стояли, прижавшись друг к другу.
Сердце Роллана разрывалось от счастья. Давно ли он сидел в грязной тюремной камере, жалкий, никому не нужный сирота, – и как много изменилось с тех пор!
Он не сразу понял, что Абеке с родными уже с ним рядом, подошел и Конор со своими. Утирая слезы, Роллан снова рассмеялся, потом его взгляд упал туда, где стояла Мейлин, совсем одна.
Она тоже улыбалась, но немного растерянно, явно не решаясь подойти. Столько счастливых семей вокруг… Улыбка Роллана дрогнула. Отец Мейлин погиб, ее некому сегодня встречать. Никакое веселье не могло скрыть печали в ее глазах.
– Мейлин! – позвал он.
Она медлила в нерешительности, но когда к Роллану присоединились Абеке и Конор, подошла и робко поздоровалась.
Айдана тепло улыбнулась ей и погладила по щеке.
– Здравствуй, моя дорогая. – И, не дав девочке ничего сказать, притянула ее к себе.
Абеке, Конор и Роллан тоже кинулись обнимать Мейлин и друг друга, и скоро в общей куче трудно было различить, где чьи руки и
