Аэлине показалось, что каменистая почва уходит у нее из-под ног. Рен Ручейник. Еще одно дитя Террасена. Жив. Пока еще жив.
– Из-за Рена мы обо всем этом и узнали, – продолжал Шаол. – Мы проникли в одно их гнездо. Эти… существа смотрели только на него. Меня и Несарину они словно не видели. Мы едва унесли оттуда ноги. На следующий же день я отправил Рена в Террасен – собирать силы местных повстанцев. Видела бы ты, с какой неохотой он уезжал.
Все это было крайне интересно и… граничило с безумием.
– Эти существа – древние демоны. Валги. Они…
– Кормятся силами человека, высасывая его до последней капли. Когда наступает время казни, человека больше нет. Одна оболочка. Ты это хотела сказать?
– Да! – сердито бросила Аэлина. – Только я не нахожу в этом ничего смешного.
В кошмарных снах ей часто снились демоны-принцы. Их руки сладострастно шарили по ее телу. Демоны угощались ею, пировали на ее жизненных силах. Всякий раз она с криком просыпалась, но рядом не было фэйского воина, который напомнил бы ей, что они одержали победу над валгами.
– А я и не шучу, – сказал Шаол. Его взгляд скользнул к Златинцу, висящему у нее на плече. – У тебя новый меч?
Аэлина кивнула. Ее и Шаола разделяло расстояние протянутой руки – и долгие месяцы, когда она то скучала по нему, то ненавидела. Пока выбиралась из пропасти, куда ее столкнул Шаол. И вот она снова с ним… Аэлина крепилась, чтобы не попросить у него прощения. Но не за шрам, оставленный ее кинжалом. За то, что ее сердце, пусть и не до конца, исцелилось и что его, Шаола… в ее сердце больше не было. И вряд ли он когда-нибудь займет там прежнее место.
– Стало быть, ты докопался, кто я на самом деле, – сказала Аэлина, надеясь, что спутники Шаола далеко и не услышат ее слов.
– Я это понял в день твоего отплытия.
Аэлина обернулась. Вгляделась в темноту. Никого.
Шаол не делал попыток ее обнять или хотя бы взять за руку. Мятежники, шедшие впереди, приблизились к небольшому туннелю. Аэлина знала этот туннель. Он вел в гавань. Но не в ту, где Аэлина сошла на берег. В старую, оказавшуюся теперь в трущобной части Рафтхола.
– Кстати, мне удалось спасти Быстроногую, – помолчав, сказал Шаол.
Аэлина едва не вскрикнула:
– И где теперь моя собака?
– В надежном месте. Отец Несарины владеет несколькими рафтхольскими пекарнями. Дела его шли так успешно, что он сумел купить загородный дом. Не так далеко от Рафтхола, у подножия холмов. Твою псину тайком переправили туда. Она там прижилась, держит в страхе местных овец. Сама понимаешь, оставить собаку в городе я не мог. Лай выдал бы нас с потрохами.
– Конечно… Спасибо за заботу. А как это дочь землевладельца угораздило примкнуть к мятежникам?
– Тут не все так просто. Несарина служит в городской гвардии. Она поступила туда вопреки отцовской воле. Я знаком с нею не первый год.
Слова Шаола не дали ответа на главный вопрос.
– Ей можно доверять?
– То, что ты говорила о себе, применимо и к Несарине. Если бы она служила королю, мы давным-давно были бы мертвы.
– Согласна.
Аэлина с трудом сглотнула, убрала кинжал и сняла перчатки. Казалось, ей нужно чем-то занять свои руки. Но теперь Шаол увидел, что палец, на котором он привык видеть свой подарок – кольцо с аметистом, – был пуст. Кровь, впитавшаяся в ткань перчаток, запачкала Аэлине пальцы. Красная и черная. От последней исходило зловоние.
Заметив, что кольца больше нет, Шаол поднял глаза на Аэлину. Ей стало тяжело дышать. Подойдя к узкому туннелю, он остановился. Шаол не забывал о своем деле. И Аэлине он позволил пройти ровно столько, сколько считал допустимым.
– Мне надо о многом тебе рассказать, – торопливо сказала Аэлина. – Но вначале мне хочется услышать твой рассказ. Я хочу знать, как ты оказался среди мятежников. О страшных событиях в замке. О Дорине и Эдионе. Словом, обо всем, что происходило здесь без меня.
«И почему сегодня ты встречался с Аробинном, я тоже хочу знать».
Лицо Шаола разом изменилось. Не было даже намека на нежность. А может, ей это лишь показалось? В его взгляде
