их присутствие. Но фэйцы… Никаких следов.
Не решаясь встретиться глазами с Рованом, Эдион взялся дотачивать кинжал Шаола.
– Король их нещадно истреблял. Если кто и уцелел, то в животном обличье.
Аэлину обожгло знакомым чувством горя. Горе повисло на ней, как гири.
– Мы это выясним, – сказала она. – Потом.
Если они доживут до «потом».
Весь остаток дня и бо?льшую часть вечера Рован продолжал разрабатывать стратегию их завтрашних действий. Иного Аэлина от него не ждала. Ее и сейчас восхищала его способность предусматривать все. Но успокоение не наступало. Опасность была слишком велика. За какие-то минуты положение могло измениться, и не в их пользу. Быть может, им уже вообще не спасти Лисандру.
– Тебе нужно поспать, – сказал ей Рован.
Он говорил достаточно тихо, но Аэлине показалось, что от его голоса затряслась кровать. У нее по коже побежали мурашки.
– Это не кровать, а соломенный тюфяк, – поморщилась Аэлина. – Терпеть не могу дешевых постоялых дворов.
Сумрачное пространство комнатенки наполнилось смехом Рована. Аэлина подперла окно и дверь на случай, если кто-то вздумает к ним вломиться. Однако гвалт, доносившийся с первого этажа – зал таверны был полон под завязку, – вряд ли позволил бы что-нибудь расслышать. К тому же часть комнат снималась всего на час, и постояльцы без конца менялись.
– Аэлина, мы ее обязательно спасем.
Кровать была не только жесткой, но и узкой. Стоило Аэлине повернуться, и она задевала плечом плечо Рована. Глаза фэйского принца блестели в темноте. Он смотрел на нее.
– Я уже похоронила одну подругу. Не хочу хоронить вторую.
– Тебе не придется хоронить Лисандру.
– Рован, если с тобой что-то случится…
– Молчи! – оборвал ее Рован. – Не произноси таких слов. Мы об этом уже говорили. Не будем повторяться.
Он протянул руку. Рука на мгновение замерла, затем его пальцы откинули волосы с ее лица. Шершавые, мозолистые пальцы погладили ей щеку, затем ухо.
Надо ли ей вступать на эту дорогу? Все мужчины, кого она пускала в свою жизнь, оставляли там глубокие раны. Не глупо ли снова повторять этот опыт?
На лице Рована не было ни капли нежности. Хищник хищником.
– Когда вернемся, напомни, чтобы я доказал тебе ошибочность всех мыслей, которые сейчас вертятся в твоей голове.
– Что? – вздрогнула Аэлина.
Его лукавая улыбка прогнала все ее мысли. Этого Рован и добивался. Ему хотелось отвлечь Аэлину от раздумий об ужасах завтрашнего дня.
– Ты сама выберешь наилучший способ моих доказательств. Я могу это сделать словами (здесь его глаза вспыхнули), зубами или языком.
Эти слова взбудоражили Аэлину, подхлестнув ее кровь. Зачем он ее дразнит, да еще в такой дыре? Она отважилась провести рукой по его груди и плечу, наслаждаясь силой и упругостью мышц. Рован дернулся, сжав кулаки.
– Место тут неподходящее, – сказала она. – Шумно, людно. Да и Эдиону, наверное, все слышно через стену.
Она слегка провела ногтями по коже возле его ключицы, словно пометив его. Потом прильнула губами к ложбинке на горле. Его кожа была такой гладкой, такой призывно теплой.
– Аэлина, – простонал Рован.
Даже этот стон был каким-то грубым и резким. Аэлине стало не по себе.
– Плохо дело, – пробормотала она, не отрывая губ от его шеи.
Рован зарычал. Аэлина усмехнулась. Она повернулась на бок и закрыла глаза. Ей вдруг стало легче дышать. Что бы ни случилось, она переживет завтрашний день. Она не одна. Разве можно чувствовать себя одинокой, когда рядом лежит Рован, а за стенкой – Эдион?
Кровать скрипнула. Рован протопал босыми ногами к умывальному тазу, склонился и вылил на себя кувшин холодной воды. Аэлина кусала губы, чтобы не засмеяться.
