– Сними свое платье и отдай мне, – вдруг сказала Кальтэна.
– Что? – оторопела Элида, пятясь назад.
– Их не обманешь, – покачала головой ведьма.
– Они видят то, что хотят видеть, – повторила Кальтэна.
Солдаты приближались с обоих концов коридора.
– Это безумная затея, – выдохнула Элида. – Ничего не получится.
– Сними свое гнусное платье и отдай Кальтэне, – приказала ей Манона. – Живее!
Элида сообразила, что возражать ей не позволят. Она покраснела, стыдясь своей наготы даже перед женщинами.
Кальтэна молча скинула черное платье.
Что герцог и прочие сделали с нею? От нее осталась лишь кожа да кости. Кожа, покрытая ссадинами…
Так же молча Кальтэна надела платье Элиды.
Черное платье почему-то оказалось не теплым, а холодным, как лед.
Кальтэна присела на корточки перед убитым караульным с располосованной шеей. Сунув пальцы в окровавленную рану, она принялась намазывать кровью руки, волосы, лицо, плечи. Вскоре она была так густо перепачкана в крови убитого, что ее не отличили бы от Элиды.
Когда-то Варнон говорил, что они могли бы быть сестрами. Да, сестрами-близнецами.
– Идемте с нами, – прошептала Элида.
Кальтэна тихо засмеялась и попросила:
– Черноклювая, дай мне кинжал.
Манона подала ей кинжал.
Кальтэна вонзила лезвие в жутковатого вида шишку на руке. Шишка была вся в шрамах.
– У тебя в кармане, – сказала она Элиде. – Достань.
Элида полезла в карман платья и вытащила лоскут темной ткани с истрепанными, обожженными краями. Похоже, когда-то Кальтэна вырвала этот лоскут с мясом.
Кальтэна полезла в разрезанную шишку. Ее красивое лицо сморщилось от боли. Из разреза она достала сияющий обломок темного камня. С него капала ее собственная, красная кровь. Положив камень в ткань, Кальтэна тщательно завернула края, втолкнула сверток в ладонь Элиды и согнула ей пальцы.
Элиде вдруг показалось, что камень живой и у него бьется сердце.
– Что это? – спросила Манона, принюхиваясь к странному свертку.
Кальтэна лишь плотнее сжала пальцы Элиды:
– Разыщи Селену Сардотин. Отдай ей этот сверток. Запомни: только ей и больше никому. Скажи ей такую фразу: «Если есть ключ, можно открыть любую дверь». И напомни Селене про обещание, которое она мне дала, – покарать их всех. Еще скажи: они не позволили мне взять ее плащ. Хороший, теплый плащ. Но я сумела оторвать от него лоскуток… на память о ее обещании. И как напоминание, что я должна отплатить ей добром за теплый плащ. В холодной темнице он мне очень пригодился.
Кальтэна отошла.
– Мы можем взять вас с собой, – повторила Элида.
Кальтэна слегка улыбнулась и покачала головой.
– Я потеряла интерес к жизни. После того, что они со мной сделали, мне нет смысла жить. Да и мое тело вряд ли выдержит без их силы… Думаю, я вдоволь наслажусь последним зрелищем, – добавила она, глухо рассмеявшись.
Манона потянула Элиду к себе:
– Караульные заметят, что на твоих ногах нет цепей.
– Не успеют, – сказала Кальтэна. – Бегите, не задерживайтесь.
Манона не задавала вопросов, а у Элиды не было времени произнести слова благодарности. Ведьма дернула ее за руку, и они побежали.
Она была волчицей.
Она была смертью, пожирательницей миров.
Караульные нашли ее в углу камеры. Свернувшись клубочком, она дрожала от соседства с трупами. Они ни о чем ее не спрашивали и не особо вглядывались. Просто подняли на ноги и повели вниз, в катакомбы.
