Аэлина оглянулась через плечо. Ее друзья – ее придворные – всем своим видом старались показать, что не подслушивают.
– Мы все заслуживаем благодарности, – сказала она. – И ты тоже.
Дорин обвел глазами цепь зеленых холмов, окаймлявших адарланскую столицу.
– Год назад и подумать было невозможно… Как все изменилось.
– И будет меняться дальше. – Аэлина сжала его пальцы. – Но… есть то, что никогда не изменится. Я всегда была и останусь твоим другом.
Аэлина видела, как вздрогнул и заходил его кадык.
– Если бы увидеть ее… всего один раз. Сказать ей… что творилось в моем сердце.
– Она знает, – прошептала Аэлина, моргая подозрительно часто.
– Я буду по тебе скучать, – признался Дорин. – Правда, сомневаюсь, что наша следующая встреча произойдет в столь… спокойной обстановке.
Он был прав, но Аэлина старалась не думать об этом.
– Ты не слишком мучай своих придворных, – сказал Дорин. – Они тебя любят и пытаются помочь.
Аэлина улыбнулась. К ее удивлению, новый король тоже улыбнулся.
– Посылай мне все интересные книги, которые прочтешь, – попросила она.
– Только в обмен на книги, которые понравятся тебе.
Она в последний раз обняла Дорина:
– Спасибо тебе… за все.
Дорин на мгновение сжал ее в объятиях и отошел. Аэлина запрыгнула в седло и быстро догнала Рована. Фэйский принц ехал на поджаром черном скакуне. «Все хорошо?» – спросили его глаза.
Аэлина кивнула и мысленно ответила: «Не думала я, что прощание окажется таким тяжелым. А если учесть грядущие события…»
«Мы встретим их вместе, каков бы ни был исход».
Аэлина протянула руку, Рован – свою. Держась за руки, они поехали по голому холму, который еще долго придется возвращать к жизни. Миновали арку, которую она проделала в стеклянной стене. Час был еще очень ранний. Редкие прохожие смотрели на них, разинув рты, и перешептывались.
Аэлина покидала Рафтхол. Город, столько лет бывший ее домом. Ее адом и спасением. Она запоминала улицы, здания, лица, запахи. С реки дул прохладный ветер, принося обычные звуки пробуждающихся пристаней. Но ни выкрика надсмотрщика, ни свиста плетки. Никаких рабов.
Когда они проезжали мимо Королевского театра, Аэлина вдруг услышала удивительно прекрасную музыку, доносившуюся оттуда.
Дорин не знал, почему он вдруг проснулся среди ночи. Наверное, его разбудило стрекотание ночных букашек. А может, прохладный ветер, дувший в окно его спальни в каменной башне.
Пол был залит лунным светом. Который час? Около трех, наверное. Город спал.
Дорин встал с кровати и снова потрогал шею. Убедился, что там ничего нет. Просыпаясь после кошмарных снов, он несколько минут проводил в томительной неизвестности, не понимая, было ли увиденное лишь жутким сном, или он по-прежнему заперт внутри своего тела, порабощенный отцом и валгским принцем. Об этих кошмарах Дорин не рассказывал ни Шаолу, ни Аэлине. Возможно, зря.
Время, прожитое в ошейнике, он помнил смутно. Никаких воспоминаний о дне рождения, когда ему исполнилось двадцать. Только осколки воспоминаний, наполненные болью и ужасом. Дорин старался не думать о той поре. Не хотел вспоминать. Об этом он тоже не рассказывал Шаолу и Аэлине.
Аэлина не успела уехать, а он уже скучал по ней. По ее суматошному, но такому колоритному двору. Дорину было невыносимо собственное одиночество. Через два дня и Шаол уедет. Он не представлял, каково ему будет без давнего друга.
Дорин прошел к балкону. Ему хотелось ощутить дуновение прохладного речного ветра. Лучшее подтверждение реальности окружающего мира и собственной свободы.
Он открыл двери и ступил босыми ногами на холодный каменный пол балкона. Внизу, ярко освещенный луной, лежал пустырь, где когда-то красовались сады – с деревьями, кустами и цветочными клумбами. Все это он уничтожил, разрушив стеклянный
