Рованом. Фэйский принц поглядывал на нее так, что все внутри мгновенно воспламенялось. В редкие минуты, когда они оставались наедине, он вставал сзади и терся носом о ее шею или слегка прикусывал ей ухо. Иногда он просто раскидывал руки и прижимал ее к себе, дыша ею.
Провести бы с ним ночь. Всего одну ночь. О большем Аэлина пока не мечтала.
Но они не рисковали заезжать на постоялые дворы, и потому ей оставалось сжигать себя изнутри и терпеть тихие насмешки Лисандры.
Равнинная местность сменилась холмистой. Зелень стала сочнее, что особенно ощущалось на фоне зубчатых гранитных скал.
В тот день они, как всегда, проснулись рано. Первые лучи солнца застали Аэлину на ногах. Холм, на который они поднимались, был слишком крутым, и она решила избавить свою лошадь от лишнего груза. Аэлина шагала, грызя яблоко. Она успела вспотеть. Не мылись они уже давно, и это портило ей настроение. Ее огненная магия пришлась как нельзя кстати, согревая ее и других в холодные ночи. Огненная магия поддерживала огонь в кострах и кипятила воду. Жаль, что силой магии нельзя было очистить тело от грязи. Чан горячей воды и кусок простого мыла казались Аэлине пределом мечтаний. Но увы! Терпи, королева.
– Осталось подняться на вершину, – сказал ей шедший рядом Эдион.
– И что там будет?
Доев яблоко, Аэлина, не глядя, бросила огрызок и попала в Лисандру, которая с утра пребывала в облике вороны. Лисандра сердито закаркала.
– Прошу прощения. Вообще-то, вороны обожают огрызки яблок.
Лисандра захлопала крыльями и взмыла вверх. Быстроногая весело тявкала, следя за ее полетом. Венга, ехавшая на мохнатом пони, заливисто смеялась.
– Дотерпи до вершины, – сказал Эдион. – Там увидишь.
Аэлина посмотрела на Рована. С утра он, как обычно, облетел окрестности. Сейчас он молча шагал рядом, ведя под уздцы своего черного жеребца. Аэлина послала ему мысленный вопрос. Рован лишь покачал головой, что означало: «Видел, но не скажу».
«Бессмертный фэйский придурок», – мысленно произнесла она.
Рован лишь улыбнулся. Тогда Аэлина стала подсчитывать дни их путешествия.
Они достигли вершины холма и остановились.
Выпустив из рук поводья, Аэлина сделала еще пару шагов. Ноги утопали в изумрудной траве. Эдион тронул ее за плечо:
– Добро пожаловать домой, Аэлина.
Вдали тянулась цепь высоких гор. Оленьи горы! А между ними – долины, реки, холмы. Земля первозданной, суровой красоты.
Террасен.
Воздух пах соснами и снегом… И как это раньше она не догадывалась, что запах Рована – это запах ее родного Террасена?
Рован уткнулся подбородком в ее плечо и тихо сказал:
– У меня такое чувство, что я всю свою жизнь искал эти места.
С серых вершин Оленьих гор дул холодный ветер. Стена Задубелого леса отступила влево, а справа открывалось кружево долин, изрезанных реками. Это был настоящий рай для белохвостого ястреба. И для нее тоже.
Эдион указал на небольшой валун. Стихии сделали его бороздчатым и шершавым.
– Это граница, – пояснил Эдион. – За валуном начинается земля Террасена.
Аэлина зажмурилась и снова открыла глаза. Величественная панорама не исчезла. Тогда она пошла к валуну, шепча благодарственную молитву Мэле Огненосице за то, что привела ее в родные края.
Аэлина погладила щербатую поверхность валуна, разогретую солнцем. Руку слегка покалывало, словно валун приветствовал ее.
Потом она шагнула дальше.
Аэлина Ашерир-Галатиния наконец-то вернулась домой.
