этот мир был попросту не для нее? Или человек вообще не может перемещаться между мирами во плоти? Или все дело в том, что сама Лиза не ощущала себя здесь «дома»? Возможно, Афаэр всего лишь откликнулся на ее внутреннее неосознанное и уж тем более несформулированное желание уйти отсюда точно так же, как и пришла. Он снова отяжелел и налился жаром. И на рассвете проснувшаяся толчком Лиза вдруг поняла, что истекают последние минуты ее пребывания в этой реальности. Как она это узнала? А никак. Узнала, поняла, почувствовала, и это все.
Она осторожно – чтобы не разбудить Федора – встала с кровати. Быстро оделась. Рассовала по карманам папиросы, спичечный коробок, плитку шоколада и пластиковую бутылку с водой. Позаимствовала из коллекции хозяина хороший клинок в кожаных ножнах – настоящий нож разведчика и, оставив в кресле брошенный с вечера кожаный пиджак, взяла из стенного шкафа в коридоре старую куртку-штормовку. Вышла на лестницу. И как тут же выяснилось, вовремя, потому что в следующее мгновение она уже стояла в знакомом, но не сразу узнанном дворе-колодце. Под ногами полопавшийся старый асфальт, вокруг полумрак густой тени, высоко над головой пятно серого света. Питер, лето, мелкий дождь.
Лиза постояла, примериваясь, вдохнула носом смрад давно не мытого мусорного бака, покачала головой и пошла через арку подворотни, и еще через один двор, и снова через подворотню, и вышла на улицу, не узнать которую просто не могла.
Это был её Ленинград. Тут уж не ошибёшься. Лиза, конечно, успела кое-что забыть. Но, как говорится, разучиться плавать или стоять на коньках – невозможно. И свой город, свой мир она узнала сразу. По воздуху, по внутреннему ощущению, по множеству мелких и словно бы неважных примет, из которых, на самом деле, и складывается образ города.
– Девушка! – обратилась она к понравившейся ей невысокой блондинке. – Не могли бы вы мне помочь?
– А в чем дело? – девушка осмотрела Лизу с ног до головы и нахмурилась.
– Понимаете, товарищ, я выскочила со съёмок, покурить, а кошелек забыла. Не выручите двушкой, очень позвонить надо!
– Ох, – облегченно вздохнула девушка, – ну конечно!
И она стала рыться в сумочке.
– А что снимаете?
– «Остров сокровищ» в новой редакции.
– По мотивам, – поняла смышленая девушка и протянула Лизе две двушки. – Держите!
– Вот спасибо!
– Да не за что, товарищ! – И, улыбнувшись, девушка пошла своей дорогой.
А Лиза пошла к знакомому с давних пор телефону-автомату. Вошла в будку, сняла с рычага трубку, услышала гудок…
«Ну, и кому станешь звонить, товарищ Берг?»
Но вопрос этот, скорее всего, был риторическим. Лиза набрала номер и, дождавшись пока ответят, попросила соединить ее с Елизаветой Борисовной Берг. Ответила ей секретарша Зиночка, никогда не отличавшаяся большим умом, зато любившая поговорить. Так что попросить ее соединить Лизу с самой собой показалось хорошей идеей.
– Ой! – сказала Зиночка, и Лиза напряглась, ожидая услышать неприятное известие о собственной смерти. – А Елизавета Борисовна только что ушла.
«Что?!» – не поверила своим ушам Лиза.
– Ушла? – спросила она вслух.
– Ну, ей пораньше сегодня надо было! – встала на защиту Лизы секретарша. – А вам что, срочно нужно?
– Да, пожалуй… – не нашлась, что ответить Лиза.
– Тогда позвоните ей домой, – предложила Зиночка. – Она через полчаса наверняка уже доберется. Только она теперь не Берг, а Линева.
– Почему Линева? – не поняла Лиза.
– Потому что замуж вышла! – удивилась ее непонятливости Зиночка.
«Я вышла замуж за Линева? А, впрочем, почему бы и нет? Он вроде за мной как раз начал ухаживать… Но как это возможно?!»
– А где они живут? – решила она уточнить на всякий случай. – У Елизаветы Борисовны или у Вадима Анатольевича?
– У Елизаветы Борисовны. Вы ее домашний телефон знаете?
– Знаю, – Лиза была в замешательстве, но к секретарше это отношения не имело. – Спасибо!
И она повесила трубку.
«Одна в двух лицах?»
