бы «раскрутить» Нольфов и ван Россома по полной. – Или я наивная!»
Ведь если говорить правду, ничего этого она не умела. Ни в шпионские игры играть, ни пленников допрашивать. Она даже сомневалась, сможет ли физически провести «допрос третьей степени». Скорее всего, нет. Поэтому и других осуждать за наивность и нерешительность она не вправе.
Глава 5. Яруба
До реки Нигер добирались четыре дня. Шли только ночью и все время меняли высоту и курс.
– Не думаю, что они нас так просто потеряют, но попробовать стоит, как думаешь? – спросил Райт перед началом марафона.
– Согласна! – Лиза обдумывала этот пункт всю ночь и ничего лучше так и не придумала. – Но!
– Но? – поощрил продолжать Райт.
– Маршрут в целом будем знать только мы трое, ты, я и Анфиса. Ну, или четверо, если взять в компанию еще и Рейчел.
– И выдавать вахтам курс порциями, – кивнул Иан. – Раз в два часа. Я тоже об этом думал, но люди могут обидеться.
– А ты им объясни!
– Сказать, что на борту предатель?
– Лучше сказать, я думаю, чем промолчать и всех нас погубить, – пожала плечами Лиза.
Райт не спорил. Наверняка все решил загодя, еще до того, как она успела предложить. В этом весь Иан Райт – умеет, сукин сын, убедить окружающих, что поступает исключительно по их советам.
В результате капитан ван Россом сел «до выяснения» под арест, профессору Нольфу и его дочери настоятельно рекомендовали «не блажить» – что бы это ни значило – и вести себя сообразно обстоятельствам, то есть скромно. Анфиса сверстала маршрут с ломаным курсом и довела его до шкипера и шеф-пилота, которые – и только они – выдавали теперь задания вахтенным пилотам и навигаторам. Раз в два часа, если не предусматривался какой-нибудь очень уж хитрый маневр. В этом случае управление брала на себя Лиза. Так и летели.
Прошли над пустыней и сухими, как мощи святых, горами и вышли к Нигеру километров на полста восточнее Тимбукту. В город решили не заходить. «Грязь и нищета, – скептически заметил Райт, – на любителя». Вместо этого пополнили в сумерках запасы воды, пересекли реку и пошли над пустынной местностью курсом ост-зюйд-ост. Двести пятьдесят километров – если мерять линейкой, – но шли зигзагом, меняя курс каждые два часа. К утру снова вышли к Нигеру между деревнями Гарат и Дана, и, найдя на западном берегу реки подходящее для днёвки место – сухое вади, достаточно широкое и глубокое, чтобы спрятать бриг, – затаились в нем до ночи.
Приснилась сущая ерунда. Будто бы Лиза в постели с доктором Тюрдеевым. И все так реалистично, так подлинно, с такими впечатляющими подробностями, что пока не проснулась, не понимала, что спит и видит сон. Лекарь во сне оказался упоительно нежен, деликатен и невероятно внимателен к тому, что и как она чувствует. Он буквально читал желания Лизы и делал все ровно так, как ей хотелось, а хотелось ей «
Проснулась мокрая. Во всех смыслах. Сердце билось как сумасшедшее, и казалось, что она все еще там, в его объятиях. Но постепенно сознание прояснилось, и Лиза поняла, что это всего лишь сон. Ничего не было, и слава богу! Но…
«Ты просто обезумела, подруга! Вот же ересь какая! Совсем крыша поехала?!»
Ей стало стыдно, но сон – это всего лишь сон. Эфемерность, ставшая реальностью. Приснился и все. Но с другой стороны, сон это просто иная грань бытия. Его уже не отменишь и не сотрешь из памяти. Разве что сам забудется с течением времени. Одно утешение – это все не по-настоящему, в смысле, не на самом деле, и кроме самой Лизы об этом никто не знает и не узнает. И уж тем более Тюрдеев! Вот кому об этом действительно знать не следует, так это ему!
Лиза села в постели, взяла с надголовной полки портсигар и зажигалку и хотела было закурить, но передумала.
«Успеется…»
В каюте царила полумгла – шторки иллюминатора задернуты и пропускают совсем мало света. Сумрачно и тепло, но хотя бы не жарко. Судовой климатизатор работал на полную мощность, но за бортом как-никак конец июня в африканской пустыне, и этим все
