На пристани челядины купца быстро отдали швартовые, ловко оттолкнули шестами корабли на середину реки, и маленькая торговая эскадра из трёх кораблей отправилась в путешествие.
Данила занял привычное место рядом со Жданом. Корабль шёл на одних вёслах, пусть и без попутного ветра, но достаточно быстро, со скоростью пешего путника.
Удивительно, как тяжёлая монотонная работа освобождает мозг от суетливых мыслей и помогает думать. Вот и Молодцов сейчас ворочал весло и размышлял.
Данила добился своей первоначальной цели – он обустроился в новом мире, нашёл место в обществе, компанию, друзей и занятие по душе. Что дальше?
Может, пора уже подумать, как он, Данила Молодцов, угодил сюда? А может, и попытаться узнать, как вернуться обратно? Логично, что распутывание этой загадки следует начать с места, где он впервые оказался. С той самой лесной полянки.
Но на её поиски понадобятся время, деньги и навыки, чтобы какой-нибудь нехороший попутчик эти деньги не отобрал, а Данилу опять не продал в рабство.
И с деньгами, и с навыками у Молодцова пока были проблемы, так что возвращение домой пока отменялось. Да и возможно ли оно? И нужно ли Даниле так рваться обратно? Что его там ждёт? Девушки нет. Работа, друзья… Родители – вот они переживать могут. Хотя у них есть ещё дети от первых браков и младший брат Данилы – Мишка, любимчик в семье.
«С чего я вообще уверен, что куда-то пропал? – подумал Молодцов. – В этом времени мои родители ещё не родились, а в будущем… Может, все мои приключения в будущем займут несколько часов, а то и секунд. Это если учесть, что я и правда куда-то перенёсся, а не под капельницей валяюсь».
Данила вдохнул свежий речной воздух, привычно потянул на себя весло – он уже не сдирал в кровь ладони и не умирал на каждой смене.
– Не, это не глюк, – произнёс вслух Молодцов.
– Чего? – не понял Ждан.
– Да это я так, о своём.
– А-а-а…
«Раз это не глюк и дома особо никто не ждёт, зачем туда так рваться? А затем, что только я решаю, куда и как путешествовать. Да и болезни тут всякие могут быть, дизентерия, например. Нормальной медицины нет, туалетной бумаги – тоже», – ответил сам себе Данила.
Но ответ был, скорее, рождён чистым упрямством – с момента перемещения у Данилы даже насморка не было. А парни, к которым он попал в дружину, положа руку на сердце, ему очень нравились. И особенно Воислав: то, чему учил Данилу этот необычный варяг-христианин, было чем-то глубоким и настоящим. Прерывать обучение Молодцов никак не хотел, да и не мог уже.
«Значит, решено, – подумал про себя Данила, – сначала сплаваю с парнями в поход, получу деньги, подучусь хорошенько у Воислава, а там уже решу, куда и зачем идти».
– Смена! – крикнули с кормы.
Данила со Жданом уступили место Негосю и Тудору. Один был рыжим, с прорехой между зубами, второй – чернявый, с кольцом в ухе. Оба крепкие, уверенные парни, с первого взгляда и не поймёшь, что охранники, а не наоборот.
Теперь во время каждой остановки Воислав устраивал своей маленькой дружине учебные строевые бои. Индивидуальные занятия с Данилой он пока прекратил. Молодцов и сам понимал: пока от него требовалось научиться сражаться в одном строю. После четырёх-пяти остановок – и учебных боёв соответственно – строй отроков начали разбавлять матёрые воины. А после десяти дней занятий место в шеренгах занял сам Воислав. Работать плечом к плечу с опытными воинами оказалось намного комфортнее, чем представлял себе Данила. Мастера своего дела, они могли подсказать соседу-неумехе, когда следует сделать шаг вперёд, шаг назад, когда поднять щит и куда ударить. Подсказать пинком, толчком, а то и «добрым» словом. А щит теперь поднимать следовало вовремя, причём для собственной же безопасности, потому что их строй теперь стали закидывать копьями. Не боевыми, конечно, а тупыми древками, которые не годились под настоящее копьё.
Поначалу Данила не испугался. Он, конечно, читал, что пилум был основным оружием легионера, но использовали его исключительно для того, чтобы истыкать щиты первых рядов противника десятками таких вот дротиков, чтобы щиты эти в итоге стали неподъёмными. А строй без щитов – уже не строй.
А тут простая деревяха без железного наконечника. Чего бояться? Так думал Данила. Думал до той поры, пока тяжеленный
