должны быть привлечены бывшие сотрудники бывшего полицейского управления. Разного рода люмпены, бандиты, воры вовсе не являются нам классово близкими, поскольку хлеб свой они добывают не честным трудом, а грабежом, в том числе и простого народа. Подчиняться управление НКВД будет не вам и не градоначальнику, а напрямую товарищу Дзержинскому в Петрограде. Вы же, со своей стороны, должны будете подобрать два-три десятка молодых грамотных товарищей для включения их в штат этого управления для контроля за действиями бывших полицейских и для обучения ремеслу сыщика. Вам все понятно, товарищ Пахомов?
– Да, понятно, – тяжело вздохнул Пахомов. Майор Османов посмотрел на часы и махнул рукой:
– Тогда пошли, товарищи!
Три часа спустя Османов, Железняков, Махно и Пилкин вышли на площадь, урегулировав все вопросы и оставив в здании городской управы совершенно одуревших от свалившихся им на голову обязанностей Панкеева и Пахомова. На какое-то время обоим хватит заряда полученного оптимизма. Ну, а потом, примерно через месяц, через Мелитополь на Дон, громить Краснова и Каледина пройдет корпус Красной гвардии полковника Бережного, и сопровождающие корпус товарищи из Петрограда заботливо поправят образовавшиеся перекосы.
На городской площади было пустынно. Трупы уже вывезли за город, чтобы закопать в безымянной могиле, а дворники присыпали чистым речным песком пятна крови. Возле казачьей тачанки переминался с ноги на ногу мальчишка лет десяти, одетый хоть в чистую, но поношенную и заштопанную на локтях не по росту большую рубашку.
– Вот, Мехмед Ибрагимович, – сказал Миронов, – мальчишка просится с нами, говорит, что он сирота и хочет бороться за советскую власть. Я сказал ему, чтобы ждал вас, так как вы наш главный начальник.
– Сироту бросать нехорошо, Филипп Кузьмич, – ответил Османов и взмахом руки, пригласил мальчика подойти.
– Дяденька военный, – сказал подбежавший мальчик, – возьмите меня с собой, я вам пригожусь.
– Конечно, пригодишься, молодой человек, – сказал Османов, опускаясь перед мальчиком на корточки, чтобы разговаривать лицом к лицу. – Скажи-ка мне, юноша, а как тебя зовут?
– Пашкой кличут, – ответил малец, шмыгнув носом, – Пашкой Судоплатовым.
– А отца твоего как звали? – машинально спросил несколько обалдевший Османов.
– Анатолием, – ответил пацан, – только помер он в этом году, – и мальчик снова шмыгнул носом.
– А мать у тебя жива? – спросил Османов.
– Жива, дяденька, – сказал будущий гений советской разведки. – Только нас у нее четверо, и ей всех не прокормить. Возьмите меня с собой, дяденьки, я грамотный – читать и писать умею. Я вам пригожусь.
«Так, – подумал Османов, – придется его взять. Ведь, если не с нами, то с другими, но из дома убежит. Пропадет ведь».
– Хорошо, – сказал Османов, выпрямляясь и беря мальчика за руку, – идем.
Подойдя к своему коню, Османов птицей взлетел в седло и попросил войскового старшину Миронова: – Филипп Кузьмич, а ну-ка подай мне этого героя…
Усадив юного Павла Судоплатова перед собой, майор Османов посмотрел на багровое солнце, склонявшееся к горизонту, и скомандовал:
– По коням! Рысью, марш-марш!
