часть корпуса сгоревшей старой «Мазды», и та стала на попа. Пара зомби, танцевавших вокруг инженерной машины какой?то нелепый танец, слово слепые, ищущие вход внутрь бронебульдозера, синхронно замерли и развернулись в их стороны. Не спеша Капитан разрядил им в головы «макаров» – два последних патрона, и зашвырнул опустошенный «ствол» в канализационную решетку.
Где?то на окраинах слышались выстрелы, несколько раз гремел трещоткой КПВТ (вероятно, с брони палили в не успевших удрать детей Зоны).
На улицах попадались зомби. А много их миновало реку, однако! Живые трупы никак не реагировали на движущиеся машины и людей, лишь вяло перемещаясь без цели или вообще замерев, как в кататонии. Наверное, подумал Шквал, энергия, их питавшая, ослабла, и скоро они умрут окончательно. Мертвецы – свежие и изуродованные тлением, – бродящие по улицам обычного города, давно перестали шокировать его. Горожане уже начали очистку от них Конаково, объединившись в стихийные группы зачистки. Вооруженные гладкостволом, а иногда просто топорами, палками и камнями, они яростно, вымещая минувший уже страх, били бродячие трупы по головам и бросали на месте.
«А ты бы, дядя, нам был бы нелишним у моста!» – с неожиданной злостью мелькнуло у Шквала при виде мужика, выцеливавшего из «Сайги» одуревшего растерянного псана.
Два или три раза сталкеры замечали каких?то темных личностей, шаривших у упокоенных мертвецов по карманам. А однажды спугнули подростков, пытавшихся снять с вяло отбивающегося зомбака в полицейской форме слегка уже ржавый «укорот» (его они добавили к своему арсеналу).
По дороге от них как?то отстали товарищи. Последними свалила команда младшего сержанта, заметив пустое разгромленное кафе, где на прилавке стояли ящики с баночным пивом.
– Братья, а куда мы идем? И долго еще нам идти? – нарушил молчание угрюмо сопевший Капитан. Леска глянул на него, но по обыкновению промолчал.
– Еще полчаса, брат. Есть тут одно место, где передохнем, – бросил Шквал.
Они пошли дальше. Ливень потушил основные пожары, но дымящиеся кое?где развалины домов продолжали забивать воздух запахом гари.
И вот Конаково осталось позади. Несчастное, испуганное, но спасенное. Спасенное ими. Ими. Теми, кто остался там, у моста и на передовой позиции. И Бобром с его замечательной пушкой. И сержантом, любителем пива, с его ребятами. И летчиками, не испугавшимися летать над Зоной, над которой, бывало, и спутники глохли. И многими другими.
«Все?таки мы это сделали!» – подумал Шквал и улыбнулся пересохшими губами.
Было легко, усталости ни малейшей. Завтра, может быть, накатит смертельная усталость после запредельного напряжения и депрессняк, который никакой водкой не вылечить. Но пока можно жить и радоваться…
Глава 15
Жук, кряхтя и постанывая, дотащился до панцирной металлической кровати и в изнеможении свалился на нее. Жалобно скрипнули пружины.
Странно, подумалось Шквалу, как могли сохраниться здесь кровати? Что тут раньше?то было? Наверное, спальня то ли для мальчиков, то ли для девочек такого?то отряда. А может, какой?нибудь изолятор. Хотя нет, как он помнил из собственного детства, медчасти в пионерских лагерях были довольно?таки небольшими. Дети априори не должны болеть в летних оздоровительных заведениях.
Лагерь «Ромашка» был небольшим по территории и не сильно загруженным строениями. Два или три одноэтажных корпуса, где, судя по всему, размещались дети. Двухэтажный домик, наверное, для администрации?бухгалтерии?библиотеки. Довольно большая столовая с исковерканными столами и скамейками и почти разнесенной вдребезги кухней. И полусожженная летняя эстрада.
Вероятно, прежним владельцем лагеря было какое?либо из конаковских предприятий, осваивавшее территорию еще с советских времен. С той легендарной поры остались пара статуй пионеров с горнами и барабанами, ныне имевших жалкий вид. У трубача отсутствовала голова, и горн, свисающий над обломками шеи, смотрелся чуть жутковато, напоминая о виденных недавно в Конаково зомбаках. У барабанщика отсутствовали руки с палочками и одна нога.
