– Иди, сталкер…
Вернувшись на позицию, Шквал вызвал Гамбургера и Капитана. Как он знал, те умеют водить тяжелую технику.
Быстро, почти бегом вернувшись, он обнаружил возле машин еще и Лису.
– Вот, пришла помочь! – сообщила она, и Шквал мысленно махнул рукой.
Двое вольных бродяг быстро влезли в кабину «КамАЗа». Лиса села рядом с ним, спустив с предохранителя «Тавор».
– Ты гляди не убей кого ненароком, – бросил Шквал, забираясь в «Урал» рядом с вцепившимся в рулевое колесо солдатиком.
– Брат, я уже три года как Зону топчу и еще ни разу не убила кого не надо! – свирепо осклабилась девица и захлопнула дверь.
* * *
Элитный коттеджный поселок «Конаково Ривер Клаб» горел. Вместе с отелем «четыре звездочки», гостевыми домами, спортивным центром с бассейном и боулингом, банным комплексом, коттеджами и прочим. Горел, что называется, ясным пламенем…
Шипело. Стреляло искрами и хрустело. Горели дачные домики и таунхаусы. Горели лодочная станция и бывший яхт?клуб.
Над пожаром летел колокольный звон, слышный издалека. Он катился над водой и таял между небом и землей.
Над дымом пожарищ маячили башни колоколен и летали перепуганные очумевшие птицы.
Да, конечно, монастырь «Неопалимой Купины». Оттуда ушел отец Гервасий со товарищи, как он сказал, «дабы и места, темной силой полоненные, свет Истины ведали». Как он там? Скит его, конечно, надежен, но Гон есть Гон.
А вот отчего пожар? Аномалии уже тут? Или просто удиравший жилец не выключил утюг, а тушить некому?
На блок?посту очумевшие «вованы» уже не пытались сдерживать переплывших реку тварей, только постреливали по самым наглым.
На улицах почти никого. Не спешили местные с ружьями, не ехали бронемашины. А между тем, если аномальная фауна прорвется, никому мало не покажется – ни Конаково, ни поселкам и деревням дальше (в старой Зоне после Гона кабанов и химер, бывало, отстреливали и на окраинах Киева). А Тверь? Тамошние жители, не привыкшие ко всем этим делам, еще, чего доброго, со страху поумирают от одного вида монстров.
Горожане, напуганные тварями, пробившими Барьер, сидели по домам, а если и появлялись на улицах, то двигались короткими перебежками от дома к дому. Стреляли все меньше и меньше – тварей было покуда не такое уж и большое количество.
Несколько раз им бросились в глаза автобусы у домов. Руководили отправкой автобусов не военные, а какие?то люди в штатском.
Простых горожан на улицах было мало.
– А?а! Помогите!!! – прокричала какая?то женщина в стороне.
Не сговариваясь, они метнулись туда.
На испуганную кучку людей наступал здоровенный горгонопес высотой по шею человеку. Черная косматая прямоугольная морда и густая шерсть любому призовому мериносу впору. Рывок. Огромная пасть мутанта распахнулась и захлопнулась на голове мужчины средних лет. Хрустнули, как орех, кости черепа, десятисантиметровые клыки, раздавив виски, вонзились в мозг. Из густой шерсти на голове и шее высунулись жала с присосками, из?за которых мутант и получил название, и вошли в плоть уже мертвой жертвы. Новый крик, но пес уже издох, изрешеченный из «Абакана» в руках Шквала.
Со стороны пятиэтажки послышались вой сирены и почти одновременно беспорядочная стрельба.
Дальше путь перегораживала груда строительного хлама – кирпич, перемешанный с металлочерепицей и деревянными обломками.
– Давай, братва, пешую разведку проведем…
Там же лежало еще кое?что. Большое, непонятное, почти полностью погребенное под кирпичным мусором, суставчатое, в уродливых наростах и желваках, острым горбом выпирало из обломков. Торчащие сквозь кирпичную крошку когти на мозолистых лапах, как у огромного страуса. Только вот лап было три, нет, четыре. Такого Шквал еще не видел.
