– Да, таким белокожим трудно под нашим солнцем. Двести долларов. Наличными, конечно.
– Ого, – сказал я, – хотя ладно, кто знает, что нас ждет завтра. К тому же двести долларов – это всего лишь горсть патронов.
Он молча смотрел, как я отсчитываю бумажки, а когда я закончил и сдвинул в его сторону, так же синхронно, словно обмениваем заложников, пихнул в мою сторону крупный, чуть ли не амбарный ключ с полустертым номером на бирочке.
– Благодарю, – сказал я вежливо.
Ингрид лишь опустила глазки, я двинулся по лестнице на третий этаж, а она послушно семенила за мной частыми шажками.
Перешагнув порог номера, я ощутил, что попал в прошлый век. Или даже позапрошлый, что еще при царе. Старинное дубовое ложе, старинный стол на поистине слоновых ножках, четыре старинных кресла и допотопного вида книжный шкаф, но без книг, что и понятно, там могли быть изображения человека или животных, чего ислам не терпит.
Вместо платяного шкафа в стене глубокая выемка, как раз можно повесить одежду, но сейчас там с полдюжины голых плечиков. Окно закрыто, но в порядке, при попытке распахнуть сопротивляться гяурам не стало, в затхлую атмосферу помещения ворвался сухой и жаркий воздух улицы с ее запахом жареной баранины, подгоревшего лука.
Оттуда же донеслись крики, стрельба и громкий мужской хохот. Время от времени громко и настойчиво сигналят автомобили, патрулей нет, в этом мужском мире дорогу уступает не тот, кто вежливее, а у кого слабее нервы.
– Там туалет, – сказал я и указал пальцем, иначе силовые структуры могут не понять, – и зеркало, без которого на свете жить нельзя, маркиза. Никому не вздумай звонить!.. Любые сигналы перехватывать очень просто.
– И не думала, – буркнула она. – А что, отсюда позвонить можно? Мне казалось, все разрушено.
– Слава Цукенбергу, – сказал я. – И его спутникам связи.
Как только ушла в ванную, я сосредоточился на спутниковых картах и телефонных переговорах в городе, старательно просеивая те, которые могут иметь отношение к заложнице.
Российский спутник ушел, но на смену явился так называемый метеорологический спутник США, настолько великолепный, что еще чуть добавить разрешение, и буду наблюдать за жизнью муравьев формика, а потом и вовсе за моими любимцами, тетрамориумами.
Это и понятно, метеорология – штука важная, изменение климата, озоновые дыры, парниковый эффект, так что каждый квадратный метр в России заснят, измерен и периодически сравнивается со старыми и новыми снимками на предмет, если что вдруг изменилось. Особенно в районе шахт с межконтинентальными ракетами.
Автомобили в этом городе за последние двое суток намотали миллионы километров, я отсеивал сперва по одному принципу, потом по другому, то и дело сужая поиск, пока не остались только три автомобиля, цели поездок оказались темны и непонятны, как история мидян.
Ингрид вышла буквально через минуту, платок опустила на плечи, роскошные волосы цвета воронова крыла красиво легли на спину, отсвечивают металлом в тусклом свете ламп.
Я откровенно залюбовался, зачем скрывать то, что женщинам нравится, сказал со вздохом:
– Иблис создал много опасных и красивых существ, но удачнее всех получилась женщина.
Она возразила едко:
– Женщину тоже Бог сотворил! Из ребра.
– То простую женщину, – пояснил я. – Жену, домохозяйку, домработницу, заботливую мать… А дьявол создал ее копию, но апгрейденную. Его вариант знаем как стерву, бизнесвумен, чайдлфришницу, энтузиаста случайного секса, любительницу стрип-баров и завсегдатая ночных клубов. Возможно, и профессионалок для армии.
Она посмотрела на меня зло, еще не сообразив, какой вариант предпочтительнее.
– Ты чего?
– Да так, – ответил я скромно, – знанием Библии красуюсь.
– Нет такого в Библии, – отрезала она.
– А в Коране?
– И в Коране нет!
– А ты их читала?
– Нет, конечно! Но это святые книги, а ты всякие мерзости приписываешь!
Я окинул ее оценивающим взглядом.
– Да ладно, иногда и дьяволу удается создать что-то приличное. В смысле, неприличное, но такое нужное… Человек не может
