Громов остановил несколько холодновато:
– Никакого однако. Она не будет связанной в подвале, этого достаточно. Но ее контакты с миром ограничат. Точнее, обрежут.
Я посмотрел на Левченко, полковник явно намекает, что разговор вообще-то окончен, мы узнали все, что нам изволили сообщить, надо возвращаться.
Левченко широко улыбнулся полковнику.
– Они послали две группы спецназа, чтобы освободить эту заложницу. Смешно.
Громов кивнул, на лице полное презрение к таким дебилам, а я спросил осторожно:
– Почему смешно?
Левченко хмыкнул.
– Две группы!.. А у нас их здесь пять!.. Не считая десятка групп боевиков…
– Боевики, – поинтересовался я, – тоже под вашей рукой?
Он поморщился, явно вопрос неприятен, сказал нехотя:
– Нет, конечно, какое они могут иметь к нам отношение?.. Но манипулировать ими легко, это примитивные жители гор, до трех умеют считать, и ладно…
Полковник начал поглядывать в нетерпении, я спросил быстро:
– А что, если эти конкурирующие отделы ГРУ договорятся?
– Вряд ли, – ответил Левченко.
– Почему?
– Задумано, – объяснил он, – чтобы они всегда конкурировали. И докладывали наверх каждый о своих результатах. Таким образом не удается соврать, скрыть факты от правительства и президента или представить ложную версию, как частенько бывает в Штатах или в Англии. То есть при формировании стратегии было выбрано меньшее из зол.
Громов кивнул, подтверждая, я подумал, сказал невесело:
– Тогда, конечно, наша миссия не удалась.
Он промолчал, а Левченко сказал с сочувствием:
– Она изначально была обречена на провал. Так задумано! Это все игры высшего звена, нам не всегда позволяют узнать даже крохи… Вызвать машину?
– Да, – ответил я со вздохом. – И хотя понимаю, что от нас на самом деле ничего не зависело… но все равно обидно.
– Понимаю, – произнес он.
– У меня в институте, – сказал я, – каждый час на вес золота!..
– Это все их игры, – ответил он и указал пальцем вверх. – А результат у вас есть: вам удалось выяснить наши требования и наши позиции. Я имею в виду, позицию по вопросу документов.
Я отмахнулся.
– Да понимаю. Думаете, я понял бы, если бы вы показали мне все огневые, или как их там у вас называют, точки? Хотя не понимаю, почему точки? В науке точка – это…
В палатку заглянул боевик, сказал четко:
– Машина прибыла.
Я поднялся.
– Спасибо за откровенность. Ингрид, поднимайся.
Ингрид поднялась и, выходя, смерила Левченко ненавидящим взглядом, на что тот снисходительно улыбнулся и посмотрел ей вслед по-мужски оценивающе.
Я вышел следом за нею, у входа уже ждет потрепанный «Хаммер». Разрисован так же, как и комбинезоны боевиков, хотя преобладают желтые мазки, что значит, после прибытия из Штатов ни разу не перекрашивали.
Водитель оглянулся, загорелый такой араб с повязкой на голове, но теперь я никому не верю.
– Ассаляму алейкум! – сказал он вежливо.
– Алейкум салям, – ответил я.
Ингрид посмотрела на меня косо, а водитель охнул:
– Ух ты, а я думал удивить!
– Бурятский спецназ? – спросил я.
