решению его профессиональной задачи.
Если факты были бесполезны, никакие запахи, цветы, кустики и поющие птицы его не интересовали. Он не забивал ими свою оперативную память, и его аналитические способности не подвергались дополнительной нагрузке.
Реальному десантно-поисковому подразделению был нужен ночной отдых, а роботу отдых не требовался. Он бежал и бежал, расходуя энергию своих картриджей, намного более продвинутых, чем те, что стояли в старой «бэ-эм восемнадцать».
В роботах силовых подразделений Генерального штаба все было самое новое, самое эффективное, самое лучшее.
Глава 116
Броневик исправно катил по редколесью, и его десант понемногу начинал привыкать к новому спокойному состоянию без прыжков и грохота обстрелов.
– Тут у нас на карте, – сказал Брейн, – имеется какое-то пустое место.
– Что, совсем джунглей нет? – спросил Янгверд, подходя к нему и заглядывая в большой планшет.
– Ну, как тебе сказать, тут имеется обозначение, которое мне непонятно. Вот посмотри.
– О-о, – произнес Янгверд.
Подошел Дино и, заглянув в планшет, сказал:
– Похоже на выжженную местность. Что-то вроде зараженного района.
– Зараженный район? Но тут у нас не указанно никаких значков.
– Значков, может быть, не указано, – заметил Таурос из угла, в котором он наслаждался спокойствием и отдыхом на двух положенных друг на друга матрасах. – Но могут быть проблемы. Что, леса нет?
– Да, леса нет, – ответил Брейн.
– Это проблемы. Это сто пудов проблемы… Лиам! – крикнул Таурос со своих матрасов.
– Чего? – отозвался водитель.
– А добавь-ка газу, давай проскочим эту дрянь поскорее! Очень уж неприятные от нее ощущения…
– А что у тебя за ощущения? – поинтересовался Брейн.
На его прошлой службе ощущениям перед выездом группы на маршрут придавалось очень большое значение, и, случалось, это спасало им жизни.
– Ранение у меня было – в обе ноги в бедренную часть. Отвратительные, я вам скажу, осколки были, сэр. Врачи говорили – повезло тебе, парень, шили-шили, едва сшили. Других, говорили, еще год назад на пожизненную инвалидность отправляли. А тебе новые таблетки помогли.
– Что по делу?
– С тех пор, хотя сшили хорошо – даже места не найдешь, я хорошо чувствую всякий готовящийся геморрой. Вот и эти пустоши чувствую, а отравленные пустоши в особенности.
– Что-то ты заговариваешься, – заметил ему Дино и направился в угол, чтоб проверить ручной пулемет.
А Брейн вздохнул и полез на винтовое кресло пушечного стрелка, это было единственное, кроме водительского, место, где имелся терминал наблюдения.
И он увидел, что лес действительно продолжал редеть и на смену густому полумраку под четвертым-пятым ярусами джунглей приходил туман, становящийся все гуще и не позволявший солнечным лучам добраться до земли.
Скоро пелена, закрывавшая солнце, превратилась в темно-фиолетовые облака, тянувшиеся вдоль следования «бэ-эм восемнадцать».
Последние деревья исчезли, остались лишь кривые кустарники, почти лишенные листвы. Под гусеницами стала прогибаться почва, будто сделанная из резины.
– Сэр, я совсем ничего не понимаю! – крикнул спереди Лиам, жалуясь на свои ощущения. – Мы как будто по матрасу едем!
Неожиданно, громко взвыв, заглохли оба привода. Лиам было попытался с ходу запустить их, но сработали предохранители, давая понять, что питать приводы не собираются.
– Эй! – крикнул Таурос, поднимаясь со своего двойного матраса. – Чего там, зема?
– Да подожди ты! – отмахнулся Лиам, непонимающе пялясь на показания электрической панели.
Вроде все было подсоединено правильно, никаких ошибок система не выдавала, но раз за разом, когда он пытался подать ток на приводы, срабатывали защитные устройства.
– Что там у тебя? – спросил Брейн, спустившись со стрелкового кресла.
– Сам не понимаю, – покачал головой тот.
