– Ох, как больно, как печет! Командир, у тебя нет комплекта под рукой? Надо обезболивающее.
– Не ной, зема, у меня есть обезболивающее – сказал Лиам и, на всякий случай пригибаясь, перебежал к Тауросу. Потом выдернул из коробочки уже снаряженный инъектор и всадил желто-оранжевую молнию в предплечье раненому.
Таурос снова вскрикнул, но теперь схватился за предплечье.
– Что же это было, изверг?! – спросил он, корчась и жмурясь.
– «Красный мак».
– Да, «красный мак» только… – Таурос сделал передышку, не в силах произнести больше ни слова, – …«красный мак» дают только в крайнем… ооох… случае.
– У меня еще есть «акация», но мне показалось, тебе нужно взбодриться.
Из-за кустов показался Янгверд, он шел в открытую, не боясь, неся тяжелый «ураган» на плече.
– Закончили с ними, командир. Поднимайтесь, ребята.
– Сколько их было? – спросил Таурос, держась за ногу.
– Семеро вместе с командиром. Они вон по той балочке до вас добраться пытались, – махнул рукой Янгверд. – С тылу заходили, ну я их там примерно и ждал.
– А что же ты сразу не стрелял? – спросил Дино.
– А какой смысл мне вмешиваться, пока вы тут так тарахтите? Здесь же было не вклиниться – заметил тот. – А я додрапал дотудова, присел, смотрю, а оттуда все как на ладони.
– Чего же ты других не бил? – спросил Лиам. – Вон, смотри, подстрелили Тауроса.
– Какой смысл? Они бы сразу узнали, что у нас «ураган» в кармане. А я пригляделся, присмотрелся. И как только вы с этими ребятами вопрос решили, отследил тех, что кругом пошли.
– О-о-ох, слушай, зема, отпускать начало – сказал Таурос. – Спасибо, тебе.
– Да не вопрос, – ответил Лиам.
– Ладно, ребята, коль такие дела, полезли обратно в машину.
– А смысл? – спросил Лиам. – Она никуда не поедет.
– А вот вы и проверьте – поедет или нет.
– Ой, да я же никакой, – пожаловался Таурос.
– Так, а вот давайте посмотрим, может, осколок неглубоко зашел. Сканер-то есть? – спросил Брейн.
– Есть сканер, – ответил Дино, вытаскивая из своего комплекта прибор размером с ладонь. Это был сканер, с помощью которого можно было определить, на какой глубине засел осколок или пуля.
Воспользовавшись им, Брейн определил, что осколок вошел сантиметра на три.
– Так, ну вот он. Нужно доставать.
– Пинцет есть, монтажный, – сообщил Дино и даже показал припасенный инструмент.
– Не, не, не! Не надо пинцет! – взмолился гоберли.
– На живот переворачивайся – приказал ему Брейн – Лиам, у тебя есть еще какое-нибудь обезболивающее помощнее?
– Да я и так ног не чувствую! – завопил Таурос.
– А чего же ты орешь? – спросил его Лиам. – У меня есть еще один «мак».
– И у меня есть один «мак», – сообщил Янгверд.
– Вколите ему тогда пару «маков», а я этим пинцетом… – Брейн показал пинцет из нержавейки, который дал ему Дино, – выдерну из него железяку. Там всего-то – полтора сантиметра. Разве это осколок? Пустяк, а не осколок!
– О-о-ой! – взвыл Таурос. Тем не менее операция прошла успешно.
После инъекции из двух «маков» несчастный гоберли не мог даже говорить, и Брейн спокойно, без криков и судорог, со второй попытки сумел выдернуть кусок скрюченной железки.
Потом обработали рану специальным гелем и стянули заживляющими пластырями.
Теперь можно было не сомневаться, что через три часа раненый сможет ходить.
– Ну, с этим мы разобрались, – сказал Брейн, поднимаясь. – А теперь, ребята, дуйте к броневику. Нам нужно, чтобы наша машина ехала.
– А почему это так важно? – спросил Янгверд. – Все равно нас зарисовали.
– После этого боя нас срисовали по полной и точно зафиксировали, где мы находимся. Свои ли, чужаки ли, но все знают. И мы очень здорово попортим им планы, если сорвемся отсюда и отмотаем хотя бы с десяток километров.
