дамы. Также имеется семь баронов и столько же баронесс, шесть виконтов, четыре виконтессы, три графа, две графини и два маркиза.
Духовенство насчитывает сто тринадцать человек. Из них пятьдесят три – жрецы и жрицы, тридцать семь – причетники разных типов (от звонарей до продавцов индульгенций), двадцать – монахи (все странствующие или отшельники, монастырей в Парибуле нет), а кроме того – епископ и два видама.
Храмов в стране тридцать пять, из них три – в Альбруине, остальные – деревенские. Среди храмов двадцать четыре – общего типа, посвященные всему местному пантеону, и одиннадцать – персонализированные, посвященные одному конкретному богу. Среди них три посвящены Космодану, два – Гильфаллерии, один – Алемиру, один – Елегиасту, один – Лилейне, один – Медеору, один – Соларе, и один – Юмпле.
Общее же количество населения, если приводить точное число – сорок одна тысяча шестьсот пять человек. Хотя Эйхгорн был уверен, что оно уже изменилось – людям свойственно периодически рождаться, умирать и переезжать из страны в страну. Но он насчитал сорок одну тысячу шестьсот пять человек.
Девяносто девять и восемь десятых процентов населения Парибула – люди европеоидного типа. Тем не менее, Эйхгорну удалось отыскать аж восемьдесят три представителя иных рас и биологических видов. Из них:
– людей негроидного типа, называющих себя ямстоками, – 15;
– людей монголоидного типа, называющих себя чинами, – 3;
– зеленокожих карликов, называющих себя гоблинами, – 16;
– крокодилоподобных созданий, называющих себя акрилианами, – 12;
– обезьяноподобных созданий, называющих себя симами, – 10;
– крысоподобных созданий, называющих себя крысолюдами, – 8;
– птицеподобных созданий, называющих себя гарпиями, – 7;
– кошкоподобных созданий, называющих себя фелинами, – 6;
– насекомоподобных созданий, называющих себя лесшами, – 3;
– здоровенных уродов, называющих себя троллями, – 2;
– лысого великана в рясе, называющего себя братом Чилиндроном, – 1.
Еще три месяца назад Эйхгорн не поверил бы, скажи ему, что подобные существа могут водиться на свете. А теперь – ничего особенного. Он преспокойно отобедал в акрилианской корчме, ничуть не пугаясь клыкастого, покрытого чешуйчатой броней повара. Он прекрасно расслабился в салоне тетушки Сромм, нисколько не удивляясь тому, что массажистка покрыта шерстью и мелодично мурлычет во время работы. Он почти сутки бродил по альбруинским свалкам, пересчитывая гоблинов, крысолюдов и лесшей – и сильно сомневался, что сосчитал всех. Он имел занятнейшую беседу с монахом-отшельником, живущим в лесной избушке – и его не смущало то, что этот монах ростом с трехэтажный дом.
Все это Эйхгорн скрупулезно изложил королю. Тот поначалу слушал внимательно и с интересом, но постепенно заскучал. Когда дело дошло до переписи занятости, король устало махнул платком – аудиенция окончена. Эйхгорн по инерции еще некоторое время зачитывал данные, но король издал недовольный звук, и его придворный волшебник неохотно замолк.
Жаль, что не удалось досказать – Эйхгорн как раз подступил к самому интересному. Большинство деревенских парибульцев назвались крестьянами – вилланами, батраками или свободными хуторянами. Но вот в городе нашлось множество довольно экзотических профессий.
Особенно таковыми оказался богат базар. Там был специалист по красивому раскладыванию продуктов на прилавке. Был смотритель, просматривающий яйца на свет и выявляющий несвежие. Был умелец, расплющивающий у брабулякров грудную кость, чтобы те казались жирнее. Был мясник, изготавливающий искусственные окорока из старых костей и мясных обрезков. Был создатель глазков на бульоне – он набирал в рот ложку рыбьего жира и распылял его над котелком, отчего водянистый супчик приобретал наваристый вид.
– Ну, я вижу, ты проделал немалую работу, мэтр, – промямлил король, рассматривая толстый гроссбух. – Уверен, все это нам пригодится… где-нибудь.
– О, ваше величество, мне это очень пригодится, – проскрипел казначей. – Это поможет переосмыслить нашу систему налогообложения, проект реформы которой я подавал вам уже шесть раз, а в ближайшие несколько дней подам в седьмой.
– Налоги, налоги… – проворчал король. – Ты только и знаешь, что налоги… Дай тебе волю, ты и меня налогами обложишь…
– Хорошо, что вы сами об этом заговорили. Седьмая редакция моей реформы предусматривает небольшое, но – я уверен, вы согласитесь – справедливое налогообложение королевской семьи…
