Никогда в жизни еще Эйхгорн так быстро не бегал. Он перепрыгивал через две ступени, разве что не катясь по лестнице кубарем. Каких-то полминуты – и он уже вылетел из башни, мчась к этой… аномалии.
Он пока еще не придумал насчет нее ни одного вразумительного объяснения.
– О, мэтр!.. – махнул ему король. – Сам пришел, молодец! Я уж хотел за тобой посылать!
– Добрый вэтер, мэтр, – расплылся в улыбке ковролетчик. – Новый здэсь, да?.. Паздравляю!..
На негнущихся ногах Эйхгорн подошел к ковру-самолету. Он почти не слышал того, что ему бубнили король и ковролетчик. Эйхгорна сейчас волновал только ковер.
Летающий ковер.
Даже не подумав спросить разрешения, Эйхгорн взялся за край. На вид и ощупь самый обыкновенный ковер – ворсовый, тканый, довольно толстый и тяжелый, расписан сложными геометрическими узорами. По углам небольшие кисти.
Но всего пару минут назад он несомненно летел по воздуху. Это не могло быть галлюцинацией. Вот этот бородач с акцентом прилетел сюда на ковре.
– Это что?.. – промямлил Эйхгорн. – Он что… летал?..
– Канэшна, лэтал, – удивленно ответил ковролетчик. – Как же нэ лэтать?
– А… как он летает?..
– Магия, канэшна. Валшэбство.
– Вол… волшебство?.. – с трудом выговорил Эйхгорн. – Настоящее… волшебство?.. Оно что, правда… существует?..
Король и ковролетчик недоуменно переглянулись, а потом залились смехом.
– Молодец, мэтр! – утер слезы король. – Молодец!
– Харошая щютка, мэтр! – обнажил белоснежные зубы ковролетчик. – А нэкоторые еще говорят, что у валшэбников нэт чувства юмора!
Эйхгорн потер лоб. Только он начал полагать, что более-менее разобрался в ситуации, как вселенная плеснула ему водой в лицо.
Он мог бы предположить, что это какое-то высокотехнологичное летательное средство, для каких-то причин оформленное в таком нелепом виде. Но подобных технологий в принципе не может быть в захудалом средневековом королевстве. Их и на современной Земле-то пока еще нет.
Ковролетчик тем временем стал сгружать с ковра небольшие коробки и свертки. Король и королева восторженно их разбирали, тут же распаковывали и очень шумно обсуждали.
Почему-то особенно сильно королева обрадовалась пустой клетке. Громко ахнув, она воскликнула:
– Дорогуша, это то самое, что я заказала?!
– Имэнно так, ваше вэличество, – кивнул ковролетчик. – Ее завут Душечка.
– Ай, какое же милое имя!.. – просюсюкала королева. – Ой, ты моя хорошая!..
– Что это такое? – скептически осведомился Эйхгорн, наклоняясь к клетке.
– Нэвидимая сабака, – ответил ковролетчик. – Очен ласковая.
– Невидимая собака?.. – фыркнул Эйхгорн. – И потрогать ее, я так понимаю, тоже нель… ё!..
– Как мило, мэтр, моя собачка вас укусила! – расплылась в улыбке королева.
Эйхгорн задумчиво пососал палец. Потыкал другой рукой в клетку – и нащупал что-то твердое, покрытое шерстью… с зубами.
Но совершенно невидимое.
Из клетки донеслось приглушенное тявканье. Продолжая сюсюкать, королева достала откуда-то из складок платья кусочек сырого мяса… и Эйхгорн стал свидетелем жуткого зрелища. Мясо повисло в воздухе и стало стремительно менять форму, расползаться в клочья, пережевываемое невидимыми зубами. Бесформенные шматки скользили по невидимому пищеводу, падали в невидимый желудок и снова повисали в воздухе.
– Где такие водятся? – ошалело спросил Эйхгорн.
– Разводят коэ-где… – рассеянно ответил ковролетчик. – Ваше вэличество, вот еще тэ зерна, что вы прасыли. Пятьдэсят штук.
– О, как замечательно!.. – потер руки король, копаясь в полотняном мешочке. – Давно, давно жду! Прежние-то еще в ту луну кончились!
– А это что? – сунул нос Эйхгорн.
