– Хм, везде?.. А что же я их раньше тут не замечал?
– Ну так у нас-то их нет! – хмыкнул мальчишка. – Они знаете, какие дорогущие!
Эйхгорн взял это на заметку. Ковры-самолеты не являются чем-то удивительным, но стоят очень дорого, поэтому доступны немногим.
– И летать на них кир научишься… ой, простите, мэтр!
Эйхгорн в первый момент не понял, за что паж просит прощения, потом сообразил, что слово «кир», очевидно, ругательное. Для него оно осталось непонятным – значит, в русском языке отсутствует.
Осторожно выспрашивая, Эйхгорн таки разузнал кое-что полезное. Оказалось, что на Парифате есть остров Страгулярия, на котором водится некое животное, из шерсти которого и ткут ковры-самолеты. Почему эта шерсть обладает такими невероятными свойствами, Еонек не знает. Но вот так вот.
И водится это животное только в Страгулярии, поскольку ест только тамошнюю траву. Его много раз пытались разводить в других местах – пока ни у кого не получилось. Так что у страгулярцев на ковры-самолеты полная монополия – и цены они заламывают за них бешеные. Собственно, на этих коврах зиждется вся их экономика.
Сами же страгулярцы разлетелись по всему миру. Все, кто не выращивает волшебных зверей, не прядет шерсть и не ткет ковры, работают извозчиками – перевозят пассажиров и мелкие грузы. Не за дешево, понятно.
Тот ковролетчик, что прилетал к королю, был как раз страгулярцем. Их сразу можно отличить по характерному акценту.
Эйхгорн задумчиво кивнул и сделал аудиозаметку – попробовать при случае достать хотя бы клочок этой аномальной шерсти. Поэкспериментировать.
– Мэтр, а это вы ведь на Каше говорите, да? – полюбопытствовал Еонек, слыша русские слова.
– На какой еще каше? – не понял Эйхгорн.
– Ну, на языке волшебников. На котором ваша книга написана.
– Моя книга?.. – моргнул Эйхгорн. – А-а, моя книга!.. Конечно, конечно…
Он сразу сообразил, о чем речь. Та энциклопедия, которую он нашел в шкафу. У Эйхгорна хватало дел и без расшифровки неизвестных языков, так что он отложил ее в дальний ящик.
А теперь достал и снова принялся листать. За минувшие две недели буквы и слова не стали понятнее.
– А ты можешь это прочесть? – спросил Эйхгорн у пажа.
– Шутите, мэтр? – хмыкнул тот. – Это ж Каш. Откуда мне его знать-то?
– Само собой. Это я тебя проверяю. А ты знаешь кого-нибудь, кто может на нем читать?
– Конечно, знаю.
– Кого?
– Вас, мэтр. Вы ж волшебник.
Эйхгорн ответил Еонеку снулым взглядом. Малой явно издевается. Был бы на месте Эйхгорна кто другой – точно бы леща отвесил.
Но Эйхгорн никогда не уважал рукоприкладство. Это ничего не решает и ничего не доказывает.
Точнее, все-таки доказывает, но только одно – что ты сильнее собеседника. Не слишком полезный факт.
Продолжая листать книгу, Эйхгорн кое-что подметил. Первое – буквы в этом Каше все-таки те же, что и в обычном языке. Только тип письма отличается – сложная узорная вязь, символы так тесно переплетены, что слова похожи на длинные иероглифы.
Второе – книга явно самописная. Шрифт далеко не такой каллиграфический, как в других томиках, чернила местами другого цвета, кое-где видны затертости, кляксы и исправления.
– А известно ли тебе, малой, почему волшебные книги пишут на Каше? – тоном экзаменатора спросил Эйхгорн.
– Конечно, это и дураку известно! – фыркнул Еонек.
– Ну и почему же?
– Чтоб никто не смог прочесть, ясно же.
Эйхгорн отложил книгу в сторону. Тут он многого не добьется. Если кто и сможет перевести ему эту китайскую грамоту, то уж всяко не этот мальчишка. Может, в городе отыщется какой-нибудь эрудит…
Будь у него много свободного времени и никаких других дел, Эйхгорн попробовал бы расшифровать текст самостоятельно. Он обожал шифры и криптограммы. Буквы понятные, ключ есть – в книге полно рисунков с подписями, о смысле которых нетрудно догадаться.
Что может означать «щчеянг хурмут» под изображением человеческого сердца? Дураку понятно. Вот вам уже и два слова.
