– Ках-Ур Местермегази?.. – переспросил Эйхгорн.
– Да. А ты его знаешь?
– Не знаком. Но мне советовали с ним поговорить.
– Поговори, поговори обязательно! Мэтр Местермегази нам всем тогда сделал предсказания! А я не верила, что он умеет предсказывать, но он рассказал про меня всю правду! Он настоящий!
– И что же он такого рассказал?
– Что я красивая, умная, добрая, честная… всю правду рассказал!
Взгляд Эйхгорна снова стал снулым. А Фисташка вздохнула и добавила:
– Но вообще-то любая астрология – это плохо.
– Согласен… – медленно кивнул Эйхгорн, – …но ты почему так думаешь?
– Будущее известно только богам. Человеку его знать негоже.
Оказалось, что Фисташка в довершение всего еще и убежденная херемианка. Для Эйхгорна это стало сюрпризом – за минувшие дни он ни разу не видел ее за молитвой или… чем там еще занимаются религиозные люди?
Так или иначе, Фисташку понесло. С чрезвычайно самоуверенным видом она принялась излагать свою точку зрения на жизнь, вселенную и все такое. И эта точка зрения более чем на девяносто процентов состояла из религиозных заблуждений.
Эйхгорн некоторое время слушал, надеясь выловить крупицу чего-то полезного. Оной так и не обнаружилось, поэтому в конце концов он поднял руку и коротко произнес:
– Достаточно.
– А что я такого сказала?! – возмутилась Фисташка. – Я просто говорю, что всякая судьба – от богов, так что если с тобой что случилось – так это боги повелели. А если чему суждено случиться, то оно случится, и даже если ты вдруг узнаешь – оно все равно случится, потому что боги…
– Достаточно, – повторил Эйхгорн.
– Да что ты меня затыкаешь-то?! – взвилась Фисташка. – Ты мне не хозя… ах да, хозяин. Но все равно. Я просто говорю, что если уж боги такую судьбу положили, то знаешь ты или не знаешь…
– Я понял твою точку зрения, – перебил Эйхгорн. – Ты уже по третьему кругу ее объясняешь.
– Ну и что? Тебе что, жалко? Я просто хочу рассказать, почему боги… вот ты сам-то херемианец?
– Нет, – коротко ответил Эйхгорн.
– А, ортодокс…
– Нет. Я вообще не севигист.
– Как это?.. А кто тогда?..
Эйхгорн хотел уже привычно ответить, что он ктототамец, но передумал. В конце концов, она всего лишь рабыня – перед ней-то к чему камуфлироваться?
– Я не верю в богов, – честно ответил он.
– Как так?! – поразилась Фисташка.
– А вот так. Бывает и такое, представь себе.
– Но как же так? – все еще не понимала Фисташка. – Ты вообще-то Ктаву читал? Ты же вроде образованный. Там все написано – и про Сальван, и про Катисто, и про…
– Послушай, религия – это как пенис, – прервал ее Эйхгорн. – Хорошо, что она у тебя есть. Хорошо, если ты в ней разбираешься. Но пожалуйста, не надо совать ее мне в лицо.
– Э-э… если религия – это пенис, то получается, что ты… евнух?.. – задумалась Фисташка.
– Хм. Действительно, в этом отношении сравнение не очень удачное. Но ты поняла, что я имею в виду.
– Что ты евнух. Я поняла. Я давно это поняла.
Вот сейчас Эйхгорну стало обидно. Он встал из-за стола, взял Фисташку за руку и коротко бросил:
– Пошли.
– Куда? – не поняла та.
– Будем доказывать, что я не евнух. Экспериментальным путем.
Глава 37
На следующий день Эйхгорн проснулся чуть позже обычного. Он спал бы и еще дольше, но разметавшаяся во сне Фисташка спихнула его с циновки.
