– Добрый ветер, странник, – сказал Эйхгорн. – Да не ослабнут твои крылья.
– И тебе ветел доблый, тланник, – кивнул имний. – Цепких тебе лук.
Эйхгорн мысленно сделал зарубку в памяти – приветствие у имниев за минувшие полвека не изменилось. Здороваются все так же, как описано в «Легендах небесного континента».
– Так откуда ты такой на Алатуе, польюн? – поинтересовался вожак. – На тем плилетел? На ковле?
– Нет, не на ковре, – покачал головой Эйхгорн. – На… большом пузыре, надутом легким газом.
– Флогистоном? – уточнил имний. – А, понятно. И где он, твой пузыль?
– Улетел, – мрачно признался Эйхгорн. – Наверное, уже упал. Вы мне не поможете его найти?
– Мы бы с ладостью. Но плоблема в том, тьто ты тепель лаб, польюн. Тебе болье не нуен никакой пуыль.
– Раб?.. – не понял Эйхгорн. – Чей?..
– Най, – указал на себя и других имниев вожак. – И вьей делевни. Мы тебя поймали – тепель ты най лаб. Таков якон.
– Закон, говорите… – медленно повторил Эйхгорн. – И что… вы со мной сделаете?
– Отведем в делевню. А потом плодадим или дань яплатим.
– Пойдем, кляа ползун! – пискнул уже на своем языке другой имний.
– А если я не хочу становиться рабом? – уточнил Эйхгорн.
Имнии недоуменно уставились на него и зашептались. Кажется, вопрос поставил их в тупик.
– Он не хочет!.. – доносилось до Эйхгорна. – Утуулукки ползун не хочет! Ляа! Оо!.. Иниили аа ль кико тха!..
Последнюю фразу Эйхгорн не понял вообще. Хотя выучил большую часть имнийского словаря и всю грамматику. С транскрипцией, конечно, возникли проблемы, но вообще он овладел туземным наречием достаточно, чтобы понимать процентов шестьдесят.
Видимо, это что-то непечатное.
– Хотей не хотей, а ты тепель лаб, польюн, – сочувственно улыбнулся вожак. – Пойдей с нами.
Становиться рабом Эйхгорну почему-то не улыбалось. Он быстро обдумал все варианты, прикинул «за» и «против», после чего… оказал невооруженное сопротивление. Кажется, именно так пишут в полицейских отчетах?
Вообще, он предпочел бы вооруженное. Но из оружия у него была только палка, а она серьезного преимущества не давала. Особенно против ножей и трезубца.
Хотя именно сейчас ножей и трезубца при имниях не было – они легкомысленно оставили их в туше рассу. Видимо, были уверены, что Эйхгорн воспримет обращение в рабство как должное.
Только по этой причине он сумел какое-то время сопротивляться. Да, один против пятерых, но зато с палкой. В то же время имнии оказались довольно хилыми. Первый же удар вывел одного из них из строя – парень жалобно зачирикал, держась за явно сломанную руку.
Судя по тому, с какой легкостью та переломилась – кости у этих существ полые.
Правда, физическую слабость и хрупкость конструкции имнии компенсировали кое-чем другим. Способностью летать. Почти сразу двое из них вспорхнули в воздух, и пока вожак увертывался от неловких тычков Эйхгорна, схватили того за плечи нижними руками. Четвертый имний вырвал палку и отбросил ее далеко в сторону.
– Ну, я обязан был попытаться, – равнодушно произнес Эйхгорн, прекращая сопротивление.
Для острастки и в отместку за сломанную руку его немного побили. Но не сильно. Имнии оказались в целом дружелюбными ребятами, и ничего личного против Эйхгорна не имели. Как не имели ничего личного против убитого рассу. Просто охота – ради мяса ли, ради рабов ли. Никто же не обижается на добычу, если она подрала охотника?
Хотя вожак из-за сломанной руки расстроился и долго журил Эйхгорна. Ибо травмированный имний резко сбавил в грузоподъемности и взвалить на него удалось только половину нормы. Сам он, кстати, остался этим довольнешенек, так что не очень даже разозлился на Эйхгорна. Насколько тот понял, кости имниев срастаются почти втрое быстрее человеческих.
Скудное имущество Эйхгорна имнии тоже разграбили. Выпотрошили рюкзак, забрали всю провизию и сколько-нибудь ценные вещи. Палку выбросили.
Но хотя бы одеждой имнии не соблазнились. Верхняя одежда на крылатое существо просто не налезет, для штанов человеческого покроя у них неверно изогнуты ноги, а обуви они не носят в принципе.
Не тронули и талисманы – по той же причине. Из-за горба и вздутой груди имнию очень неудобно носить что-нибудь на шее.
А из личных вещей оставили фонарик и вормолеграф. Просто не поняли, что это за штуки, так что не посчитали ценными.
Зато кошелек с минимами они отобрали. А жалко – там была парочка полезных штуковин. Не говоря уж о куче еды.
