боялись ходить поодиночке даже днем. Начались беспорядки, даже его величество взволновался и в срочном порядке вызвал в столицу охотников.
Их прибыло трое. Все молодые, уверенные в себе, с мрачными лицами и усталыми, много повидавшими глазами. Им понадобилось три дня, чтобы очистить город.
На утро четвертого дня они представили на всеобщее обозрение мертвые тела существ. Я лично при этом событии не присутствовал, но люди потом говорили, что тела эти не принадлежали к роду человеческому. Священнослужители пытались опровергнуть слухи, заявляя, что это просто уроды, неправильно рожденные, а вовсе не ночные демоны. Но, полагаю, им мало кто поверил.
По настоянию его величества один из охотников с тех пор постоянно жил в столице. Его имя я узнал после: Рошаль – так его звали…»
История появления капитана в столице крайне заинтересовала Себастьяна. Значит, именно с тех пор начались изменения, приведшие к созданию корпуса. После Рошаль получил привилегии и должность капитана, занялся набором кандидатов в охотники, выискивая их по всему королевству, и в итоге сделал корпус таким, каким он является сейчас.
Если раньше охотники действовали разрозненно, то Рошаль организовал их, создав мощную организацию. Но никогда в жизни капитан не использовал силы корпуса в политических играх. Он всегда стоял на стороне короля. И пусть основной целью охотников всегда являлась борьба с темными силами, но, случись в королевстве переворот, и корпус дрался бы до последнего за своего короля. Ведь плох он или хорош, не им решать. Каждый охотник присягнул на верность короне, а клятва охотника стоила многого.
Себастьян читал дальше. О том, как постепенно возник корпус, как в город стали прибывать кандидаты в охотники, как обычным людям стало легче жить. Да, многое сделал Рошаль для страны. Он – великий человек!
Тем временем Кьего уволился из полка, решив вторую половину жизни начать с большого путешествия. За следующие двадцать лет он объехал множество стран, побывал в десятках городов, познакомился с сотнями самых различных людей. На жизнь Кьего зарабатывал своим мечом, нанимаясь охранником к купцам.
Когда он скопил некоторую сумму и вернулся на родину, то обнаружил, что многое поменялось не в лучшую сторону. Вот что он писал в дневнике:
«…Люди стали злее. Нет, я не хочу сказать, что во времена моей молодости каждый излучал радость и дружелюбие, но такой беспричинной агрессивности, желания вступить в перепалку или даже драку по поводу и без, я никогда прежде не замечал. Возможно, я слишком долго не видел земляков и за прошедшие годы привык к совсем иным людям. И все же мне кажется, что молодой король попустительствовал развитию жесткой вертикали власти. Я никого не обвиняю, лишь хочу передать факты. Молодой купец, не имеющий нужных связей и знакомств, в наше время ни за что не сможет открыть собственное дело. Задавят, и даже не конкуренты, а чиновники, коих расплодилась тьма тьмущая. Теперь практически любой шаг нужно заверять! А это стоит денег, и немалых, как мне довелось узнать. Они не боятся ничего, настолько уверены в собственной безнаказанности. Я столкнулся с попыткой давления, когда покупал усадьбу на честно заработанные средства. Совсем еще юный чиновник приказа сделок заявил, что я обязан доказать происхождение моих средств. Что, мол, деньги не украдены и получены честным путем. И это он сказал мне, потомственному дворянину! Конечно, после того, как я выкинул его в окно, вопрос быстро решился в мою пользу. Но как же выживают другие, простые люди, не имеющие возможности за себя постоять?! Нет, такое государство не по мне, и хотя я, как и все, давал в свое время клятву служить короне до самой смерти, сейчас я опасаюсь, что могу однажды не сдержаться и убить какого-нибудь наглеца. Это я-то, который всегда славился умеренностью и выдержкой. Поэтому я принял решение не выезжать из усадьбы без необходимости и постараться создать здесь иной тип общества. Как мне показалось, люди в моей земле собрались в большинстве своем неплохие. Так что надежда есть… И еще по поводу неожиданной смерти его величества. Ходят слухи – хотя я не любитель сплетен, но не мог их не услышать, настолько они повсеместны, – так вот, ходят слухи о причастности Ламберта X к смерти отца. Я помню молодого короля совсем еще ребенком, я тогда служил в дворцовом полку. Он отличался хитрым и расчетливым нравом, был склонен к беспричинному вранью. Не знаю, каким он вырос, но сплетни не рождаются на пустом месте…»
Себастьян во многом соглашался с Кьего. Сам он обладал слишком завидным статусом, чтобы чиновники приказов мешали ему. Напротив, они выстраивались в ряд, всем своим видом демонстрируя готовность услужить столь уважаемому человеку, даже когда он еще пребывал в статусе кандидата в охотники. Еще бы, элита королевских войск, особый корпус! Ведь король лично знаком с каждым из охотников. Но в то же время Себастьян понимал, что, будь он обычным горожанином, пускай даже состоятельным, то общение с чиновничьим войском проходило бы совсем иначе. Рошаль не признавал бумагомарание, в корпусе любые средства выдавались под одно лишь честное слово. Но корпус – исключение! С того момента, как бывшего канцлера Мартине посадили в
