бутылка. Но она их жутко боялась, поэтому в тот день мне все и рассказала. А ночью бусы ее задушили.
– Какой кошмар!
– Да, я думаю, что и ту несчастную, у которой Малька украла бусы, они тоже задушили! Я все пересказала госпоже Флави, она забрала бусы и вроде бы уничтожила их.
– Бедная Малька…
Себастьян легко поднялся на ноги и приблизился к Флави, которая наблюдала за всем происходящим, как адмирал на мостике – из глубокого кресла в другом конце комнаты. Помимо бедных дворян сегодня пришло еще немало гостей.
– Вы что-то хотели? – обнажила она в улыбке два ряда белоснежных зубов.
– Мы можем поговорить? – он незаметно продемонстрировал ей бляху охотника. – Особый корпус.
– Конечно, – Флави легко, как молодая, вспорхнула из кресла. – Пройдемте в мои покои!
Они поднялись на второй этаж, но направились не налево, где в комнатах гуляли гости и веселые девицы, а направо, где за дверью оказался скрытый от взоров коридор с комнатами по обе его стороны.
– Здесь живут девочки, мои покои в самом конце.
Будуар госпожи Флави поразил бы до глубины души любую деревенскую девушку. Чего стоил только темно-бордовый бархат, которым были занавешены стены – или массивное ложе с балдахином и золотыми звездочками по всему контуру. Себастьян постарался не скривиться, а, напротив, улыбнулся хозяйке дома и сказал:
– Отдайте мне красные бусы!
– Что, простите? – госпожа Флави оказалась не готова к этому вопросу.
– Отдайте бусы, они опасны. Я знаю, вы не смогли от них избавиться, хотя очень этого хотели. Вы знаете, что я вправе приказывать вам, вы видели мой жетон.
– Но о каких бусах вы говорите, не пойму?
«Плохая маска при плохой игре», – подумал охотник.
– Не пойму! – повторила Флави, хлопая глазами.
– Просто отдайте их, – устало сказал Себастьян. – И мы навсегда разойдемся.
Несколько мгновений в душе госпожи Флави боролись разные чувства, вникать в которые Себастьян не посчитал нужным. Наконец она подошла к массивному секретеру красного дерева, открыла ключом один из ящиков и вытащила оттуда нечто, завернутое в шелковый платок.
– Вот они, заберите их, охотник. Вы правы, так будет лучше!
Тем не менее она не спешила расставаться со свертком. Себастьян чуть не силой выхватил его, подошел к изящному столику и развернул платок.
Рубиновые бусы редкостной красоты предстали его взору. Они притягивали взгляд, на них хотелось смотреть без остановки. Госпожа Флави тяжело вздохнула, охотник завернул бусы обратно.
– Я благодарю вас от имени короля и особого корпуса. Если у вас когда-либо возникнут проблемы, которые мы сможем разрешить, непременно обращайтесь.
Он спустился в нижний зал и вновь занял свое кресло. Бусы – еще один несомненно волшебный предмет. Имел ли бродяга к ним отношение или нет, но их следовало изолировать, а после уничтожить. А так как у охотников имелся природный иммунитет к любому колдовству, то лучшего места, чем в его сумке, для такой опасной вещи и не найти.
Через некоторое время Дагос вернулся, довольный, как кот, объевшийся бесплатной сметаны.
Себастьяну к этому времени пришел в голову вопрос, который он тут же и задал:
– Послушайте, Дагос, возвращаясь к тому бродяге. Вы говорили, что он танцевал на площади непристойные танцы?..
– Да. Я сам лично этого не видел, я появился там, когда его уже арестовали. Но стражники мне рассказали, что он плясал, как житель диких лесов, орал что-то несуразное, хватал всех за руки… бесновался, в общем!
– А не надевал ли он при этом некую маску?
– Обезьянью? Надевал. Я видел ее потом у шерифа, он ее конфисковал. Только те охотники забрали маску с собой.
Вот ситуация и прояснилась. Теперь не нужно видеться с шерифом. Арестованный им бродяга и тот, кого искал Себастьян – один и тот же человек.
– Маска эта… – протянул задумчиво Дагос.
– И что с ней?
– Шериф – человек очень серьезный, герой войны, но мне показалось, что он ее боится. Знаете, я как официальный агент
