Баст рванул к двери, за которой находилась Сильва, но друзья без труда остановили его, вновь подхватили под руки и вытащили на улицу.
– Я должен ее спасти. Только она знает, где Ласточка!..
– Поздно, друг. Извини…
Дом объяло пламя. Огонь лез из всех окон, из двери, изо всех щелей.
Соседи уже бежали с ведрами, где-то бил колокол, предупреждая об опасности.
Себастьян смотрел на пламя и плакал, скорбя о последней надежде найти сестру. Сильва погибла в пожаре, и вместе с ней погибла ее ненависть.
И Ласточка пропала для него навсегда.
Он остался один на всем белом свете.
Глава 4
Колдун
Прошел месяц после разгрома анклава лодарских ведьм. Зима постепенно вступала в свои права. Снег еще не лежал сугробами, но уже белел на потерявших листву деревьях и искрился в лучах солнца. Особые бригады городских уборщиков расчищали от него дороги, поэтому пройтись по улице казалось большинству горожан приятным занятием.
Да и утро выдалось замечательное: ни облачка на небосклоне, солнце ласково сияет, птички поют – красота! В такую погоду гуляется с особенным удовольствием, чистота обновленного мира настраивает на приятственный лад. Хочется думать о вечном: о жизни и бессмертной любви…
Вот только не всем в это утро было одинаково хорошо. Отряд стражников перегородил одну из улиц, не допуская туда сторонних зевак. Уже отправили за начальством и вроде бы закрыли улицу вовремя, но слухи все равно пошли волной, передаваясь из уст в уста – убили, снова убили, и опять женщина, молодая, красивая и бесконечно мертвая!..
Слухи, кружась по городу, как снег, прирастали подробностями. Уже говорили, что и крови-то в бедняжке ни капли не осталось, и что лицо ее потрескалось, как мрамор после удара вандала, и что это уже пятая жертва за последнее время, и куда только король и канцлер смотрят! А пресловутые охотники? Где же они? Ведь ясное дело, что тут есть для них работа!..
Кошмар, чего только ни обсуждали уличные торговки! Так и до государственной измены недолго договориться…
Зеваки ненадолго замолкли, когда увидели, что к месту происшествия подъехал мрачного вида всадник, закутанный в кожаный плащ, а шляпа его была надета так неудобно, что почти полностью скрывала лицо, оставляя открытым только острый подбородок, резкие скулы и неприятно опущенные вниз краешки губ – словно всадник единожды скривился в сердитой гримасе, да так и остался с ней навсегда.
– Стражник! Отчего беспорядок? Почему столько людей вокруг? Быстро, убрать посторонних!
Приказ, отданный голосом, в котором чувствовалась привычка к беспрекословному подчинению, стражи исполнили молниеносно. Зевак оттеснили, освободив проулок. Только жители окрестных домов могли пялиться из окон, но уже успевший спешиться всадник так глянул вверх, что створки с грохотом позахлапывались одна за другой. Когда этак смотрят, лучше спрятаться от греха подальше. Добра ни принесет, а вот вреда причинить могут ой как много!..
Себастьян – а это был, конечно, он, – неспешно подошел к лежащему на брусчатке телу. Охотник сильно изменился за прошедший месяц: совсем разучился улыбаться и выглядел опаснее прежнего.
Девушка раскинулась на мостовой пятиконечной звездой. Глаза ее были открыты и смотрели в безразличные небеса с глубоким удивлением, на горле почти незаметный со стороны надрез – причина смерти.
Зеваки не ошиблись. Молода – вряд ли исполнилось семнадцать, бледна – ни кровинки в лице, очень красива – той только входящей в моду красотой худобы и томности. Точнее, она была красива еще несколько часов назад. Сейчас же лицо жертвы выглядело страшно: оно все пошло маленькими трещинами, а с левой стороны была глубокая вмятина, как после сильного удара. Вот только обычный кулак таких ран не оставляет на человеке – не кукла ведь… Богато одета – но украшения ни на шее, ни на пальцах рук, ни в ушах не тронули. Значит, версия ограбления отпадает.
Впрочем, Себастьян и не явился бы сюда из-за банального ограбления. Его вызвали именно потому, что ограблением тут и не
