– А это не я, – спокойно ответил Генри. Он шагнул к Джоанне, и она попятилась, глядя ему в лицо так, будто видела там что-то новое. Что-то опасное.
– Я могу убить тебя снова, – процедила Джоанна, сжимая кулаки. – Барс не будет спасать тебя каждый раз.
– Ну, попробуй, – пожал плечами Генри. Ему казалось, что смерть отодвинулась от него невозможно далеко, и он готов был поспорить: Джоанна тоже это чувствовала. – Только до тебя кое-что не доходит. Даже если тебе это удастся, в королевстве теперь тысячи будущих мастеров. Убьешь меня – придут другие. Ты не можешь уничтожить нас всех.
И, только договорив, Генри понял: он впервые в жизни сказал про людей «мы», а не «они».
– А твое видение разве тебе не говорило, что тут нет короны? – спросил он у отца.
– Нет, – скривился Освальд. – Оно заканчивалось на том, что мы с моей дорогой подругой поднимаемся в этот зал.
– Думаю, вам тут больше нечего делать, – сказал Генри. – Похоже, королем будущего тебе не бывать, уж прости.
Отец коротко, нервно рассмеялся:
– Что, и убить нас не попытаешься? Взять в плен? Хотя бы подраться?
– Вы можете исчезнуть в любую секунду, а у меня нет оружия. Я же не тупой. Сам знаешь, папа.
Да уж знаю. – Освальд вдруг широко усмехнулся, и Генри с удивлением понял: отец правда рад видеть его живым. – Идем, дорогая. Пора обсудить наши новые планы. Он прав: короны тут нет, но мы и без нее рано или поздно выиграем. Судя по тому, что творится за окнами, в мире славных мастеров нам вряд ли придется пожить. С бунтом тебе не разобраться, Генри, – а уж я что- нибудь придумаю.
Все это время Генри опасался, как бы Джоанна всерьез не решила его снова убить, но она, кажется, поверила, что в дело вмешался Барс, и побаивалась злить его. Она смотрела на Генри, задыхаясь от бешенства, но тут Освальд подошел к ней, взял за руку, и они исчезли. За секунду до того, как они растворились в воздухе, Генри успел приподнять ладонь, прощаясь. Он не сомневался в том, что они еще встретятся.
В этом зале, единственном из всех, были окна, а за ними – по-прежнему тьма. Генри подошел к высокому, до пола, окну, и его прекрасное настроение тут же испарилось. За время, проведенное в башне, он успел забыть, как плохи дела снаружи.
Яркие точки огня плясали по всему городу, площадь за воротами была как море огня, и Генри знал: если откроет окно, к этому прибавятся крики людей и запах гари. Он прислонился лбом к холодному стеклу. Почему-то он был уверен, что все исправится, стоит только найти корону. Но короны не было, и, похоже, отец окажется прав: с бунтом Генри ничего не мог сделать.
Генри хмуро оглядел зал, и ему мучительно захотелось по примеру отца дать пинка всему, что хранилось тут вместо короны, но для начала он решил все же осмотреться. Золотые стены бросали яркий отсвет на невиданные предметы, и Генри прошелся вдоль них. Вещи оказались все разные, и на каждую был прилеплен бумажный квадрат с номером. Генри бездумно поворошил на ближайшем столе груду мелких железных предметов, похожих на гвозди, только с углублением на шляпке и спиралевидным выступом, оплетающим стержень. Такой и в стену-то не вобьешь, резьба на стержне будет мешать. Борозда на шляпке тоже не нужна – зачем она гвоздю, по которому просто бьют молотком? Все остальные вещи были в том же духе: похожие на то, что Генри знал, только сложнее. По сравнению с короной все это выглядело настолько бесполезным, что Генри, не сдержавшись, все-таки врезал ногой по ближайшему шкафу. Тот, как ни странно, даже не пошатнулся. Такой крепкой мебели Генри еще не видел, только ногу зря ушиб. Он, прихрамывая, угрюмо побрел туда, где лежала огромная книга. На секунду в нем вспыхнула надежда: вдруг он ее откроет, а там написано, где корона?
Ничего подобного. На обложке была вытиснена старинная витая надпись: «Книга мастеров». Внутри оказались сотни мелко исписанных страниц с рисунками, схемами, пояснениями в скобках и приписками на полях, но самым странным было то, что писал все это не один человек. И почерк, и цвет чернил постоянно менялись – получается, книгу заполняли сотни людей, каждый – примерно по половине страницы.
Генри без большой надежды пробежал глазами несколько записей, выхватывая из длинных историй по паре фраз, и по спине у него пробежал холодок.
«Маслобойщик. Лучшее масло получается из медленно подогретых сливок, главное – не давать им кипеть. Чем больше разных трав на пастбище у коров, тем богаче вкус масла. Все инструменты обдавать кипятком перед приготовлением каждой новой партии. Предмет № 253 – моя лучшая ступа».
«Кузнец. Предм. № 342–347, набор шурупов и формы для их изготовления».
«Пекарь-булочник. Для настоящего калача главное – два разных вида муки, крупитчатая и обычная. Тесто вымешивать на ледяном столе».