– Как у вас дела? У меня хорошо, – поглядывая на Агату, неуверенно продолжил Генри. Та одобрительно кивала.
– Спасибо, все в порядке. Могу ли я что-то для вас сделать?
– У нас есть один вопрос. Недавно сюда пришли семь писем, которые принесли семь лесных сорок. Э… Удивительное дело, правда?
Человечек молчал, и на лице у него медленно проступал смертельный ужас.
– Я знаю, что оно сюда дошло, и если вы мне не скажете… – Пальцы Агаты сильнее вдавились ему в локоть, и Генри поправился: – Если вы просто расскажете, что случилось с тем письмом, у вас не будет никаких неприятностей. Обещаю.
Слова вылетали изо рта легко – Генри просто представлял, что бы на его месте сказал принц. Человечек затравленно огляделся, но рядом никого не было, и он тихо пробормотал:
– Я ни в чем не виноват.
– Я знаю. Вы хороший человек. Мы ваши друзья. Просто скажите правду, ладно?
Успокаивающий голос, кажется, удался ему неплохо. Человечек вздохнул и шепотом, будто через силу, начал:
– У нас еще никогда письма не пропадали. Днем тут повсюду посланники снуют, а на ночь все надежно запирается. Да и кому такая фантазия в голову придет – красть письма! А позавчера вечером я эти семь писем получил. На них подпись господина Прайда была, и я хотел их тут же в королевский дворец передать. Как раз закрывал за собой дверь, и тут… Вы не поверите, но я чистую правду говорю. Ко мне кто-то подошел сзади и приставил нож к шее. Вот. – Он оттянул вниз воротник. На морщинистой шее и правда краснела длинная воспаленная царапина. – И человек этот говорит: «Не поворачивайся. Дай мне письмо, или я тебя убью».
– Мужчина или женщина? – нетерпеливо спросил Генри.
– Да не знаю я! – плаксиво выдавил человечек. – Голос глухой и тихий совсем, будто у человека рот шарфом завязан. Я и растерялся. У меня эта пачка бумаги под мышкой была, он ее вытянул и толкнул меня вперед, так что я на пол упал. А пока поднимался, его уже и след простыл! Я и не сказал никому. Не погубите, господин, у меня дети!
Он вдруг рухнул на колени и схватил Генри за ногу. Генри уже приготовился драться – он решил, что это такой прием боя, – но человечек просто уткнулся в его ботинок лицом и так замер. Генри беспомощно глянул на Агату. Та лихорадочно о чем-то думала и на помощь ему приходить не собиралась.
– Мы никому не скажем, работайте дальше. – Генри попятился. Хватка на его ноге ослабла, и он успел отступить до самой двери, но тут вспомнил кое-что и вернулся. – Спасибо, вы нам очень помогли. – И он поклонился человечку, который, кряхтя, вставал на ноги.
Тот ошалело посмотрел на него, но Генри не успел разобраться, что опять сделал не так, – Агата уже вытолкала его за дверь.
– Письмо украли, – пробормотал Генри, когда они вышли на улицу. – Кто-то знал, когда оно придет. Но откуда? И зачем его брать? Кто-то не хотел, чтобы король узнал про наш поход. Почему? Агата, я не понимаю!
Она почему-то не выглядела удивленной, и Генри встал у нее на пути. Ему хотелось все это обсудить, но тут Агата зашарила в своей сумке – оказалось, та набита какими-то дробно звякнувшими склянками, – вытащила со дна лист бумаги, мелко исписанный с двух сторон, и протянула ему. Он начал было читать, но она двумя руками сжала его руку с письмом.
– Не сейчас? – понял он.
Агата кивнула и повела его дальше вдоль озера, не во дворец, а в другую сторону. И Генри, щурясь от света, убрал записку в карман. Потом обо всем подумает.
День был отличный – солнце сияло, как летом, ручьи прокладывали себе путь в рыхлом снегу и с веселым журчанием катились в озеро, но там сразу застывали, будто превращались в черный камень. Озеро выглядело совершенно неподвижным, и Генри, не выдержав, опустился на колени, тронул пальцем воду. Она потянулась за его рукой, как слизь, и он, отпрянув, заспешил за Агатой – та уже ушла далеко вперед, едва не срываясь на бег.
Скоро он понял, куда они направляются: впереди раскинулся большой квартал старинных, просевших зданий, между которыми расходились широкие улицы. Несмотря на облупившуюся краску, разболтанные ставни и перекошенные двери, сразу было видно: выстроили все эти дома еще до потери Сердца, и даже возраст не отнял у них красоту. Генри прошел под аркой с потемневшей от времени надписью «Квартал мастеров», и до него дошло, что это за место.
– Мастерские, – выдохнул он.
Здесь было шумно, люди толкались на порогах домов, входили и выходили, таскали куда-то доски, камни и ведра с водой. То тут, то там попадались запряженные лошадьми телеги, на которые что-то нагружали. Здесь работали сотни людей, но Генри сразу увидел среди них знакомые лица: один из силачей Пенгривилла бросал на телегу мотки веревки размером со свою голову, старушка в
