Савин присел возле Марины. Остальные ребята разбрелись по поляне. Мы сидели вокруг костра и разговаривали. В трех метрах на гитаре играл Алексей, тоже из «Палитры», но музыка нам не мешала.
– Ну, рассказывай.
– Что? – улыбнулся я.
– Ты вроде в военное поступал? – спросил Генка Ким. – Вот с этого момента и начни.
– Поступил, – начал я, – учился, закончил, служил и по сей день служу.
– Вот это по-военному! – засмеялся Ким. – А подробней нельзя? Или военная тайна.
– Подробней? – я задумался.
Что им рассказать? Прикольные случаи из жизни? Так они только со службой и связаны. А в силу особенностей могут быть поняты не совсем корректно. Вот Расулов поймет. И тот, кто в МВД служил, тоже поймет. А детали спецопераций рассказывать как-то не принято. Этим пресс-служба занимается.
– Серега у нас скромняга, – сказал Савин. – Про недавний захват самолета слышали?
По виду присутствующих ясно – слышали.
– Конечно! – Кивнул Григорьев. – В прессе и на ти-ви об этом долго говорили.
– Так Сергей принимал непосредственное участие в освобождении заложников.
Изумленно пялюсь на Олега. Откуда он может знать об этом? Потом перевожу взгляд на Расулова. Ну, конечно же, от него. Укоризненно смотрю на Ильяса.
– Не смотри так, – махнул рукой тот. – Раз Олег ляпнул, не подумавши, то рассказывай, тут все свои.
Пришлось рассказать об операции, умолчав о некоторых особенностях.
– Страшно было?
Я кивнул и пояснил – страшно всегда. Просто со временем к страху привыкаешь.
– А бомбу обезвредили саперы… – отмазался я от участия в разминировании. – Да, я там Коротова встретил!
– Василия Владимировича?!
– Да. Он нам очень помог. Террориста лично задержал!
Ребята заголосили, обсуждая эту новость. Постепенно разговор, к моему облегчению, незаметно свернул на воспоминания о школе и учителях – кто, где и как сейчас живет. Так как я единственный ничего об этом не знал, то в основном рассказывали мне.
– А я уже давно не Щупко, а Григорьева, – рассказывала Елена Михайловна. – Мы поженились в девяностом. Двое детей. Взрослые уже. А у тебя, Сергей, дети есть?
Почувствовал, как немного напряглась Марина.
– Не довелось. Даже женат не был. Все на службе да на службе, – посетовал я, – а ждать могут не многие…
– Я, между прочим, тебя всегда ждала! – возмутилась Марина.
Я ей улыбнулся и, приобняв, поцеловал в щечку.
– Ну а песен больше не пишешь? – спросил Виктор.
– Песен?
Вопрос Григорьева поставил меня в тупик. Как это понимать? Тут ведь никто не знал про то, что я песни пытался писать. И то, что на гитаре играю…
Или их не предупредили, что розыгрыш закончен?
На всякий случай ответил нейтрально:
– Мне как-то не до песен было…
– Зря, у тебя хорошо получалось, – посетовал Григорьев. – Я помню, как мы тут с тобой соревновались – кто больше песен знает. Очень мне тогда обидно было, что какой-то школьник больше меня песен знает.
Вокруг деликатно посмеялись.
– Кстати, Лёх! – крикнул Виктор. – Дай-ка гитару.
Виктору передали инструмент. Он взял пару аккордов, а потом начал играть… «Луну и солнце».
С ума сойти. Вновь мысли спутались. Ведь все, что пел, слышали только мои сослуживцы. Конечно, одноклассники могли выйти на них, и в целях розыгрыша… ну нет, ребята в отряде тертые и ничего про меня не сказали бы.
Что не произойдет последнее время, все враз напоминает о той жизни, что показалась мне за несколько секунд полета сквозь плотину. Как будто доказывает. Только все косвенно, как-то…
