– Автомат не надежен?
– Комиссию не устроил вес оружия, рекомендовано переделать в пулемет под полный патрон, – пояснил старший инструктор.
– Сколько претендентов было на конкурсе? – поинтересовался Олег.
– За год оружие не создать, поэтому участвовал один Дегтярев с измененной дореволюционной разработкой под казачий патрон 7,62?41 образца тысяча девятьсот восьмого года.
С казачьим патроном понятно – с седла стреляют одной рукой, а отдача стандартного винтовочного патрона выбьет оружие из руки. Официально подчиняясь лично царю, казаки жили почти сами по себе, связанные с министерством финансов лишь бюрократически. Посему поданные в ГАУ прошения по поводу патронов оставались безответными, и выход пришлось искать самим. В гильзу засыпали уменьшенное количество пороха, заполняя оставшееся пространство пшеном, а пули отливали более легкие.
– Мы просили подготовить для нас две бесшумных снайперских винтовки. Приготовили? – спросил Немец.
– На СВТ невозможно установить «ПББС», поэтому пойдете на задание с «АВС-36».
– Стреляет она хорошо, и очередь из пятнадцати патронов ложится кучно, но были проблемы с газоотводной пружиной, – заметил Немец.
– Всего лишь раз лопнула при температуре минус сорок! Кто-то доложил лично Сталину, и отличную винтовку сняли с вооружения! – воскликнул инструктор.
В дальнейший разговор Олег не вникал, во-первых, он не знаток оружия, а во-вторых, специалисты плохого не посоветуют и ненадежного не дадут. С автоматами под полупатрон тоже понятно. К осени сорок третьего судьба Рейха была предрешена, а «ППС- 43» Судаева окончательно снял с повестки дня проблему массового автоматического оружия. На северо-западном направлении Вермахт за три года оккупации эшелонировал оборону на полторы сотни километров, но это не помогло – Красная Армия одним ударом прошла от Пскова до Пруссии. В результате немцы бросили укрепрайоны и дожидались общей капитуляции в Курляндском котле.
8. Черный песок
Полет на пассажирском варианте «Пе-8» можно назвать комфортным, а проливной дождь перед вылетом из Поти оказался единственным неудобством. После посадки на Кипре англичане демонстративно покинули летное поле, что позволило разведчикам без лишней суеты перегрузить тяжелый багаж на грузовики и укатить в Лимассол. В маленьком порту их ждал такой же маленький пароходик, где в единственном трюме стояли три странных джипа, похожих на американские «Доджи».
– Что это за чудо в бело-голубой раскраске? – презрительно спросил Олег.
– Вездеходы «Рено», очень надежные машины, лучше немецких, не говоря об американских, – ответил Немец.
– Если разговор о покраске, то перед вами шик арабских стран. По типу славянских рун они рассказывают о жизни водителя, – пояснил Фарид.
Мерно раскачиваясь на волнах и пуская клубы черного дыма, пароходик добрался до Тартуса и буквально протиснулся в заставленный баржами ковш бухты. Олег долго глядел на идеально чистую воду, голубое небо, ухоженную городскую набережную в обрамлении цветущих кустов и не мог налюбоваться невероятной красотой Востока.
– Нравится? – спросил Фарид.
– Невероятно! Я впервые вижу арабов и поражен красотой города! – не удержался от восхищенного восклицания Олег.
– Завидую вашим эмоциям, для меня восточные страны давно стали обыденностью.
– Вы знаток арабского мира?
– Станешь им поневоле, – вздохнул радист, – восемь лет мотался между Средиземным морем и Персидским заливом.
– Разве наш отдел проводил здесь активную деятельность?
– Был переводчиком, товарищи из Коминтерна организовывали народный антиимпериалистический фронт.
– В таком случае поясните смысл швартовки судов. Причал практически пуст, а транспорты стоят на бочках кормой к волнолому.
– Французы никогда не тратятся на развитие портов, в колониях практикуется рейдовая выгрузка на баржи.
– У англичан аналогичная картина?
