- Да? – она покосилась на Ошигу. – Ваш посланник утверждал обратное.
Архонт-глашатай смутился и, похоже, почувствовал себя не в своей тарелке.
Эратеол улыбнулся.
- Да, - сказал он. – Потому что я не хотел раскрывать свои истинные намерения. Я надеюсь, что мой обман не охладит тот энтузиазм, с которым вы отправились в дорогу.
Эйрвин подняла брови.
- Это зависит от причины, по которой вы меня к себе пригласили.
Она не привыкла говорить с архонтами в таком тоне, но в то же время она не любила, когда ее обманывали.
- Честно говоря, я не могу объяснить, – признался Провидец. - Ибо даже я сам этого не знаю. Понимаю только, что вы заключаете в себе великую тайну будущего, и тайну эту необходимо раскрыть, иначе произойдут ужасные события.
- Тайну?
- Воистину! - сказал Эратеол. – Нечто такое, чего вы сами еще не осознаете. Нечто очень мрачное и опасное.
Эйрвин припомнила сны, что каждое утро стирались из памяти, стоило ей проснуться.
- Да, - сказал Провидец. – Вы просто не хотите их помнить. Мы должны найти способ успокоить вас, чтобы дать возможность снам достучаться до вашего сознания. Я уверен, что в гостях у меня вы все припомните.
Эйрвин неожиданно ощутила страх.
ГЛАВА 4
Теперь, когда отвратительный Микус-и-Мишик оказался заперт в созданной Алиизсой клетке, Каанир вновь мог сосредоточиться на главной проблеме. Он бросил быстрый взгляд на брешь в стене, где его пытался проглотить астральный кракен, и сразу отметил, что неровные, обломанные чудовищем края не изменились.
- Мне кажется, пузырь больше не сокращается, - сказал полудемон.
Алиизса не ответила. Он обернулся и увидел, что она, склонившись, стоит на коленях над телом Кэла. Это зрелище заставило его поморщиться.
«Будет ли она так же озабочена, если ранят меня? – подумал он. – Или это Торан забил ей голову глупыми мыслями о благородстве?»
Но, несмотря на раздражение, Каанир вспомнил, как она беспокоилась о нем. Был момент, не так давно...
Воспоминания о знойной алю дразнили его: сцены, как она восстанавливала его здоровье после сражений – и мысли эти были подобны огненным вспышкам. И он невольно усмехался, припоминая разнообразные ухищрения, к которым прибегала алю, чтобы удержать его в постели.
Но теперь, возможно, она сама нуждается в лечении, подумал он. Несмотря на заверения, что с ней все в порядке, Каанир заметил ее боль, видел исходящее от нее странное голубое свечение. Он знал Алиизсу слишком хорошо, чтобы поверить в отговорки.
«Она не рассказала мне всего, - понял он. – Я не уверен, знает ли она сама, что с ней творится. Еще одна странность, дополняющая список. Либо мультивселенная сходит с ума, либо я».
- Он умирает, - в голосе Алиисзы звенел надрыв. – Мы должны что-то сделать.
- Но что? – спросил Каанир. – Среди нас нет целителей. Эта рана... Не вытаскивай из нее меч.
Он тотчас же пожалел о своих словах. «Лучше бы я заставил ее сделать какую-нибудь глупость!» - подумал он.
В его сердце вновь вскипела ненависть к Кэлу. Как Кааниру хотелось прикончить умирающего рыцаря Торма! Но магия ангела связывала ему руки, хотя он боролся против нее, против принуждения, наложенного на него Тораном.
- Засиан может исцелить его! – осенило Алиизсу. – Найди его.
Засиан! Каанир почти позабыл о жреце: сначала из-за кракена, затем - из-за неожиданного появления Микуса.
Кааниру представилась возможность выплеснуть гнев.
- О, я найду его! – зарычал камбион и потянулся за мечом. – Я ему все кишки выпущу!
