– Почему и нет?
– Тогда отойдите, пожалуйста, немного в сторону. И вы тоже, Иван Васильевич.
Сам я, пройдя до порога комнаты, резко развернулся, а затем, вскинув руку с пистолетом, трижды выстрелил, не целясь. Комнату мгновенно окутал полумрак.
– До свечей две сажени, и я гасил пламя навскидку. Могу это проделать с трех саженей и погасить, как минимум, две свечи из трех, расставленных в разных концах комнаты. Так же могу стрелять в полной темноте, на звук.
Сначала я услышал, как капитан сначала хмыкнул, а затем крикнул:
– Ерошин! Свечи тащи!
Капитан с минуту изучал затушенные пулей свечи при неверном, мерцающем свете, потом несколько иронично посмотрел на меня и спросил:
– В цирке не пробовали выступать с этим фокусом?
– Нет. Не пробовал.
– Что вы еще можете?
– Убить человека ударом кулака.
Командир охотников бросил на меня испытующий взгляд и неожиданно крикнул:
– Василий Степанович, ты как, дух из него вышибешь?!
На пороге появился гигант в унтер-офицерском звании. Окинув меня быстрым взглядом, сказал:
– Вышибу, ваше высокоблагородие! Только повозиться придется! Вон, какой здоровый, как тот медведь!
– Вы как? – с легкой усмешкой спросил меня капитан.
– Постараюсь его не сильно бить.
– Вы так уверены в себе? – ухмыльнулся в ответ командир «охотников».
– Может, перейдем к делу?
Капитан встал, затем хлопнул ладонью по столу и неожиданно скомандовал:
– Начали!
Я поднялся и развернулся к силачу, который сейчас неторопливо, вразвалку подходил ко мне. Несмотря на видимую неспешность, было видно, что он уже готовиться к схватке. Тело напряглось, а шаг стал упругим. Шаг. Еще шаг. Может, он и был хорошим бойцом, но с моей молниеносной реакцией ему не тягаться. Я успел опередить его нападение, выбросив вперед обе руки одновременно – жесткий блок левой руки погасил удар в самом зародыше, а пальцами правой железной хваткой вцепился гиганту в кадык. Унтер-офицер, багровея на глазах, захрипел, попытался снова меня ударить, но в следующую секунду был просто отброшен в сторону и упал бы, если бы не стена. Повернувшись в сторону офицеров, я сказал:
– В настоящем бою он бы уже лежал, корчась, со сломанным горлом.
Сейчас капитан смотрел на меня так, словно видел впервые. Было видно, что моя молниеносная победа в схватке произвела на него должное впечатление.
– Где вы подобному научились?
– Один японец научил.
– Только этому или еще и другим приемам?
– Другим тоже. Могу показать, – и я многозначительно посмотрел на красного унтер-офицера, стоявшего сейчас у стены и осторожно массировавшего себе горло. Судя по выражению лица, тому явно не хотелось новой схватки.
– Верю, – усмехнулся капитан. – А ты иди, Василий Степанович.
Когда тот вышел, командир охотников продолжил:
– Саенко сильный боец, так что скажу не таясь: поразили вы меня. Теперь скажите мне: человека сумеете убить?
– Надо будет, убью.
– Спокойно так сказали, без надрыва. Значит, приходилось убивать?
– Приходилось.
– С ножом умеете обращаться? Заряд заложить? Лежать на промерзлой земле часами?
– С ножом не работал, так же как и со взрывчаткой. Насчет остального – у меня терпения и воли хватит на трех человек.
Махрицкий посмотрел на поручика, потом перевел взгляд на меня.
– Иван Васильевич, сказал мне, что вы поручик в отставке.
