– Ага! С испугу! Ударил так, словно лошадь копытом лягнула!
Кое-кто засмеялся вслед этим словам, но даже этот смех прозвучал невесело. Видно, «цыган» был душой и заводилой их компании, а пришел чужак и одним ударом побил их непобедимого бойца. Неправильно и как-то даже обидно. Двое парней, подхватив под руки Цыгана, отвели его к койке, а затем осторожно посадили. Остальной народ, не глядя на меня стал медленно расходиться по своим местам.
– Люди, так где моя кровать?
– Вона. Тот, – и один из охотников небрежно ткнул пальцем в рядом стоящий с его топчаном деревянный лежак.
Улегшись на указанный мне топчан, на котором даже лежал матрац, я укрылся своим пальто и, несмотря на суматошно- дерганый день, почти сразу уснул.
Глава 10
Проснулся я от того, кто-то тряс меня за плечо. Мне даже толком не удалось разглядеть человека, разбудившего меня, как он уже повернулся ко мне спиной и пошел к двери. Уже с порога раздался его голос:
– Вставай, Копыто! Тебя капитан к себе кличет!
Сел на топчане. Растер руками лицо.
«Уже и прозвище придумали. Шустрые ребята!»
Махрицкий стоял у входа в свою избу, набросив на плечи шинель, и курил папиросу.
Подойдя к нему, я встал по стойке «смирно».
– Ваше высокоблагородие, явился по вашему приказанию!
– Бросьте, Сергей Александрович! – поморщился тот. – Даже мои охотники передо мной не тянутся! Я зачем вас позвал! У меня к вам серьезный разговор есть.
– Слушаю вас внимательно, Дмитрий Иванович.
– Поступили сведения, что завтра утром немцы наступать будут. Наши генералы решили дать ему пойти в наступление, затем контратаковать и на его плечах ворваться в окопы, а в случае успеха… Впрочем, не об этом речь. Есть сведения, что в тылу у германцев стоят, не разгружаясь, несколько эшелонов. Один из них особенно важен. Там находятся аэростат наблюдения и самолеты-разведчики. Понимаете, о чем говорю?
– Если немцы разовьют наступление, то эшелоны поедут дальше, если нет, то начнут строить долговременные укрепления, а также и аэродром.
– Авиаразведка германцев будет у нас как кость в горле. Это понимают все. Именно поэтому командование дало разрешение на формирование особой команды из моих охотников. Восемь-десять человек. Возглавит группу поручик Мелентьев. Это он предложил вас включить в группу, хотя я был решительно против вашего участия. Вы совершенно не готовы к походу в тыл противника. Надеюсь, причины вам перечислять не нужно?
– Нет.
– К моему великому сожалению, он не оставил мне выбора. Идете вы – идет он.
– Странно все это, – при моих словах командир охотников с нескрываемым удивлением посмотрел на меня. – Поясню. До сего дня как-то не замечал особой расположенности ко мне со стороны поручика. Это раз. Второе. Мелентьев вроде как командир третьей роты. Почему он идет во главе группы охотников, если задание дано вашей команде?
– Да будет вам известно, что у нас на отряд охотников всего два офицера. Я и подпоручик Буланов, который сейчас находится в госпитале. Разрыв случайного снаряда и три осколка в плече и руке. Я сказал, что сам возглавлю группу, а мне в ответ… Короче, отругали и дали какого-то прапорщика Пашутина. Говорят, ставьте его во главе. Опытный человек, ходил в тыл германца, великолепно знает немецкий язык. Мне что с этого? Я его позавчера впервые в жизни увидел. Как я могу доверить ему своих людей? Нет. Так и сказал. А тут Мелентьев. Ну, его-то я хоть знаю, да и парни с ним охотно пойдут. Вы спросите: почему так получается? Да все потому, что согласие на отправку группы я могу получить лишь в том случае, если найду офицера на это задание.
– Погодите, Дмитрий Иванович. Этот самый Пашутин – военный разведчик?
– Мне что докладывали?! Просто, когда встал вопрос об эшелоне с самолетами, его на следующий день прислали ко мне для усиления группы. Из разговора с ним выяснил, что он не кадровый военный. В свое время преподавал на кафедре в университете
