разжимались, и мне стало страшно.
– Лоран, признайся мне, кто твой дядя? Поверь, я его найду и убью, – тихо и ласково произнес Харн, но у меня от его выражения лица и слов волосы на голове зашевелились.
Я ненавидела дядю за то, что он меня предал и продал, но смерти ему не желала. Пусть живет. Как бы там ни было, но он ни разу меня не ударил, а многим моим одногодкам доставалось от родни, и это считалось нормой.
Я тут же испуганно отрицательно затрясла головой, не понимая, что такого ужасного совершил дядя.
«Это было мое желание! Я сам об этом просил», – быстро застрочила я.
Харн прочитал и яростно зашипел:
– Лоран, никогда не ври мне! Я не поверю, что ребенок в десять лет может хотеть ТАКОГО.
Да что в этом плохого?! Я не понимала, что такого ужасного я хотела? Почему многие дети ездили, и это считалось обычным, а Харна так вывело из себя?
«Я мечтал об этом!» – чуть ли не со слезами на глазах написала я.
– Не верю! – яростно воскликнул Харн и, подскочив ко мне, схватил за плечи и встряхнул: – Ответь мне, о чем на самом деле ты мечтал?
«О леденцах», – дрожащей рукой написала я, и несколько слезинок упало на бумагу.
– О-о-о, – застонал Харн и с жалостью посмотрел на меня.
Почему он так смотрит? Неужели ему кажется это мелким? Я быстро написала еще «Побывать на ярмарке» и протянула ему. Он все еще с жалостью смотрел на меня и даже не сразу прочитал то, что я ему написала. Прочитав же, нахмурился, как будто не мог понять смысл слов, и переспросил:
– Побывать на ярмарке?!
Я осторожно подтвердила это кивком головы. Кто его знает, какая будет реакция.
– Лоран, ты куда с дядей ездил? – резко спросил он меня.
«Туда же, куда и вы!» – написала я, растерянная от резкой смены его настроения.
Может, я и ошибаюсь, но Харн тихо процедил: «Не уверен», а потом ласково так сказал:
– Напиши.
«В город», – протянула я ему листок.
– А в городе куда заходили? – опять же ласково спросил он, но опасный блеск глаз предупреждал меня, что он отнюдь не спокоен.
«В лавки, по ярмарке погуляли, леденец купили». – Я опасливо передала ему записку и отступила на шаг. Неизвестно, как он на это отреагирует.
Реакция была странная. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом повторил это действие. Потом еще раз. После этого уже нормальным тоном спросил:
– Лоран, так ты в город съездить хочешь?
А я смотрела на него и не находила слов. Тысячу раз пожалела, что его об этом попросила. И теперь он весь такой спокойный и ведет себя как ни в чем не бывало, а я на грани истерики и в слезах. У него с головой все в порядке? Что-то я не слышала, чтобы принц страдал умственными расстройствами, но может, это хорошо скрывают? Иначе почему такие перепады настроения?
«Хотел. Теперь не уверен, что с тобой вообще куда-то ехать можно», – со злостью написала я.
Этот гад расслабленно хмыкнул и начал расстегивать рубашку:
– Не переживай, съездим, – пообещал он. Заметив, как я отвожу глаза от его обнажающейся груди, он серьезно спросил, заглядывая мне в глаза: – Скажи, а дядя тебя не обижал?
Я задохнулась от этого вопроса. После пережитого, после воспоминаний о том, какой дядя был добрый все это время и я его считала самым лучшим и мечтала называть папой, так как у всех детей были родители, а у меня нет. Как просила у него разрешения, но он был против и злился. Он злился только тогда, когда я пыталась говорить о родителях. Он был единственный родной человек, я считала, что он за меня горой, а он… Перед глазами так и предстала та сцена, когда он берет деньги у мага и взгляд последнего на меня. Тогда я еще не знала, что меня ждет…
Слезы полились у меня из глаз. Я так и не смогла понять, почему дядя так со мной поступил? Почему?!
Выругавшись, Харн подошел ко мне и со словами «Я его все же убью!», неловко обнял за плечи, а я уткнулась ему носом в рубашку и ничего не могла с собой поделать, содрогаясь в рыданиях. Он гладил меня по голове и говорил, что все будет хорошо и он
