смерть. В застенках дознавателей ты не то что заговоришь, запоешь.
Ни один мускул не дрогнул на лице трактирщика, и оно вдруг стало отстраненным.
– Эта девочка была рождена, чтобы прожить в любви и заботе. Долгожданная, гордость клана. Она должна была расти среди роскоши и любви родных, взрослея. Когда бы она стала девушкой, то достойные из достойнейших добивались бы ее внимания, мечтая взять в жены…
Он посмотрел на мага мутным взглядом, полным горечи:
– Я не сберег ее. Оказался не достоин оказанного мне доверия… И что получила она? Разве заслужила она быть изнасилованной зарвавшимся магом в убогой таверне?! Ты же ни на йоту не способен оценить то чудо, что тебе по случайности досталось.
– Почему же, оценил. И забираю ее с собой, – криво улыбнулся Корнелиус.
– Тебе ее не найти! – усмехнулся трактирщик. И Корнелиус много бы дал, чтобы вот прямо сейчас ударом кулака стереть эту усмешку с его лица. Но трактирщик ему был еще нужен, и лучше способным говорить. А вот припугнуть его стоило.
– Я тебя сейчас убью. Любой некромант поднимет тебя, и ты расскажешь не только то, где она, а вообще все, что знаешь.
Трактирщик засмеялся и попытался плюнуть в мага, но не смог. Его тело начало терять форму и оплывать. Корнелиус отскочил, в бессильной ярости наблюдая, как на его глазах распадается плоть и осыпаются пеплом кости. Он взял со стола кружку, из которой пил трактирщик.
«Проклятие черного Брюсса», – определил он яд по магической составляющей. Отрава, требующая колоссальных затрат силы и очень редких компонентов. Да и применяли ее лишь против людей, так как любой маг мог сразу определить наличие яда в напитке. Отличительной чертой данного яда, помимо дороговизны, являлось полное уничтожение тела, после него ни один некромант не сможет его поднять – не с чем работать. Откуда такой редкий яд у этого трактирщика? Да и трактирщик ли он?
Корнелиус зарычал от бешенства, чувствуя, что его провели. И кто?! Ничего, он всю деревеньку перетряхнет, но найдет девчонку. Да он сам всех умертвиям скормит, пока эти селяне не признаются, где она. От злости он пнул лавку, и она с грохотом упала. Его тонкий слух уловил движение в соседней комнате, и он стремительно направился туда. К его разочарованию, это оказалась служанка.
– Где Лорианна? – раздельно произнес маг, не повышая голоса, но от выражения его лица служанка затряслась как осиновый лист.
– Я все скажу! – заскулила она и тут же зачастила, прерывисто дыша: – Я ночью услышала шум… вышла… услышала обрывок разговора…
– Где? – зарычал Корнелиус, теряя терпение.
– Хозяин отправил ее в Заречье, к господину Витану. Тот ее руки просил, – быстро ответила служанка и с обидой добавила: – А раньше на меня смотрел…
В глазах от ярости потемнело. «Как она посмела сбежать?! Ничего, этот Витан ей не защита, а мне не препятствие», – успокоил себя Корнелиус и посмотрел на служанку. Хитрая тварь. Ясно, что подслушивала и вынюхивала. Как давно она здесь и как много успела услышать из их разговора с трактирщиком?
– Где ее комната? – спросил он, уж вынеся служанке приговор, так как она слишком много знала.
Девица пошла вперед, маг за ней.
– Вот, – указала она на дверь и толкнула ее. Отвернувшись, хотела войти, но Корнелиус схватил ее за косу, потянув голову на себя, и перерезал горло кинжалом, следя за тем, чтобы кровь не попала в комнату. Он не мог объяснить своего поступка. Почему-то осквернять кровью комнату, где жила Лорианна, не хотелось.
Перешагнув через труп, вошел. В глаза сразу бросилась застеленная постель и музыкальный инструмент на ней. Вчера Лорианна аккомпанировала себе, играя на нем. То, что девушка не взяла его с собой, указывало на то, что она планировала вернуться.
Он осмотрел комнату. Все просто. Никаких безделушек, ничего интересного. На небольшом столике букет из полевых цветов. У Корнелиуса сразу же возник вопрос: кто его мог подарить? Неужели этот будущий мертвец Витан? Мысль о том, что девушка могла сама их насобирать, магу даже в голову не пришла. Он сбросил букет на пол и раздавил ногой. С этого момента лишь он имеет право дарить ей цветы.
Продолжив дальнейший осмотр, под подушкой он обнаружил книгу, что его удивило. Она умеет читать? С недоумением отложил и посмотрел на инструмент. Провел пальцем по струне, и она издала жалобный звук. Взяв инструмент, вышел из комнаты.
