свою огненно-рыжую голову к его лицу, принюхивалась, а затем ее длинный раздвоенный язык слизнул кровь со щеки Хорвека. Вкус ее не пришелся по нраву чудовищу – оно начало шипеть и плеваться, точно отведало желчи.
– Что за дрянная кровь! – хрипела она. – Ты человек, но больше похож на ходячую падаль! Помои, гнилье! Откуда ты взялся, человек? Как ты посмел убить мою сестру? В тебе нет магии, нет силы, твоя кровь подобна гною, грязной воде из сточной канавы! За то, что ты совершил, положена долгая смерть, я изорву тебя на крохотные кусочки, исполосую, изрежу и не дам умереть, пока ты способен чувствовать боль!..
Приговаривая это, она совершенно по-птичьи быстро поворачивала голову, рассматривая Хорвека, а хриплое бормотание напомнило мне куриное кудахтанье – однако от него шел мороз по коже. Она собиралась убить бродягу, в этом не было никаких сомнений, и мне следовало как можно тише отползти в сторону, пока она сосредоточила свое внимание на нем.
Смотреть на это было страшно, но, чуть повернув голову, я тут же увидела чудовищный оскал мертвой гарпии, окончательно преобразившейся, и ее черную густую кровь, медленно стекавшую на землю. У нее было перерезано горло: шея твари в отличие от остального тела не была защищена перьями, и Хорвек знал, куда бить. Я поспешно перевела взгляд и заметила, что несколько перьев из крыла – тех самых, что были острее мечей и ножей, – торчали вкривь и вкось: должно быть, в агонии чудовище сломало их, ударяя крыльями о землю.
Я быстро спустила рукав, чтобы обернуть ладонь тканью, и с некоторым усилием выдернула перо – оно было тяжелым, точно какой-то дух-кузнец выковал его, разогревая на адском пламени. Тихонько выползла из-под крыла, задерживая дыхание, точно очутилась под водой. Нужно было уходить – я была уверена, что Хорвек желал именно этого, равнодушно и молча слушая, как взбешенное чудовище обещает ему мучительную смерть. Я не знала, сможет ли он спастись и хочет ли этого, как не могла до конца понять, зачем он следовал за мной. Однако и просто оставить того, кто нес меня на своей спине, согревал ночью, держал за руку, когда за мной по пятам неслись обрывки черного заклинания, я тоже не могла… Если бы я послушалась Хорвека и осталась на месте, вторая гарпия не застала бы его врасплох, и у него появился бы шанс спастись. Нет, я не могла уйти…
Гарпия не видела, как я поднялась на ноги, очутившись у нее за спиной. Ей не пришло в голову, что у человека был спутник – ярость требовала истязать того, кто очутился в ее когтях. Думая о том, что у меня нет иной возможности спасти себя и своего приятеля, я прыгнула на спину твари, вцепилась в ее роскошные волосы, запрокидывая ее голову, и полоснула острым пером по белой нежной шее. «Это не человек, – твердила я себе, стискивая зубы до скрипа. – Это чудовище, каждую минуту своего существования желающее убивать и мучить!»
Гарпия забилась, взмахнула крыльями, но, едва оторвавшись от земли, я повалилась на бок, сотрясаясь всем телом. Отпустив ее волосы, покатилась в сторону, однако удары крыльев настигли меня, и я почувствовала острую боль в ноге – острия перьев легко пропороли одежду и глубоко вонзились чуть ниже колена. Но я уже отползала, не зная, получилось ли всерьез навредить чудовищу, и ожидая, что сейчас в мою спину вцепятся еще и когти.
Хриплый крик заставил меня обернуться, хотя при этом рука у меня подвернулась и я едва не упала. Хорвек держал гарпию за шею, приподняв так, что взгляды их встретились, а рукоять его ножа торчала из груди чудовища – ему не составило труда пробить те самые перья, что были, по словам бродяги, крепки, словно доспехи.
– Тебе нужно было уходить, – сказал он, не глядя на меня.
– Но она бы убила тебя! – воскликнула я.
– Не думаю, что у нее вышло бы, – ответил он, улыбаясь, но в этот раз улыбка показалась мне слишком похожей на оскал мертвой гарпии, и я отвернулась, не выдержав ее вида. Вместо этого принялась рассматривать свое платье, превратившееся в лохмотья, а затем вспомнила о ране – пока что резкой боли я не чувствовала, но знала, что спустя несколько часов порез может воспалиться. Я видела, что одежда моего спутника тоже залита кровью, но держался он так, словно серьезных ран у него не имелось. Он присел около трупа первой гарпии, деловито рассматривая ее серую голову с огромными желтыми глазами без зрачков и зубастым ртом, пересекающим лицо от уха до уха.
– Что ты собираешься делать? – мне совсем не понравилось то, как Хорвек перехватывает поудобнее свой нож.
– Я говорил тебе, что у чародеев есть заклинания, позволяющие допрашивать даже мертвых свидетелей, – ответил он, снова не удостоив меня взгляда. – И что для этих чар нужны сердце, язык и глаза. Не стоит облегчать задачу твоим недругам… Пусть хотя бы некоторое время чародейка поломает голову, что же здесь произошло…
Несколько раз мне доводилось помогать дядюшке Абсалому, когда тот штопал довольно неприглядные раны, однако сейчас я поспешно отвернулась, увидев, что нож занесен над мертвыми глазами. Действовал Хорвек быстро и сноровисто и вскоре окликнул меня:
– Теперь уходим. С наступлением ночи за нами последуют другие слуги ведьмы, и нам нужно сбить их со следа. Запах крови
