– В прошлом… – я раздосадованно вздохнула. – У его светлости нет прошлого, никто не знает, откуда он родом. Быть может, его наемники…
– Они тоже ничего не знают, – тут же сказал Рекхе, словно ожидавший этих слов. – Их разум помрачен схожим заклятием, заставляющим верно служить Огасто и охранять меня. Но жить им осталось куда меньше, ведь их околдовали, не спрашивая, желают они того или нет. Эта разновидность чар куда губительнее, их сознание уже уничтожено…
– Сам герцог нипочем не признается, почему он пошел на сделку с ведьмой, – размышляла я вслух, чувствуя, как от беспомощности мысли мои путаются. – Наверняка она запретила ему об этом говорить, и он не сможет нарушить этот запрет, пока повинуется ей. Где же взять человека из его прошлого? Если ты, демон, не знаешь, откуда пришел господин Огасто, то кто же может знать? Ох, ну почему же все так сложно…
И я принялась вздыхать и шмыгать носом – в подземелье было холодновато.
– Я не рассказал тебе кое-что из того, что знаю об Огасто, – нарушил тишину Рекхе. – Но поведаю, если ты выполнишь мою третью просьбу.
– Третья просьба! – я совсем позабыла о том, что демон собирается меня еще раз о чем-то просить. – Ох, как мне не нравится то, как ты к ней приступаешь! Раньше ты просто требовал, да и все. Никак ты задумал сущую пакость, на которую я не решилась бы и после всех твоих угроз!
– Ты угадала, – не стал отпираться Рекхе. – Я хочу, чтобы ты принесла мне хорошо наточенный нож.
– Но-о-ож?! – повторила я потрясенно. – Это никуда не годится! Что хорошего ты можешь сделать этим ножом?
– Убить себя, – просто ответил демон. – Выпив чистой воды и попробовав хорошего мяса, я вспомнил свободную жизнь, которая уже начинала казаться мне далеким сном. Благодаря разговорам с тобой мой ум ожил, и я заново осознал, как велика и непростительна моя ошибка. Проводя во тьме и одиночестве день за днем, сойти с ума можно быстрее, чем под воздействием чар. Мои мысли давно уже путались, а былые устремления забылись. Но ты помогла мне на время вспомнить то, кем я был, и понять, кем я стал. Мне необходимо покончить с этим существованием.
– Чтобы развязать руки своим соплеменникам? Чтобы вы вновь пошли войной на Лаэгрию? – вне себя от страха и возмущения воскликнула я. – Этому не бывать!
– Никакой войны не будет, – возразил Рекхе, чей голос начал заметно слабеть, как это всегда бывало перед нашим прощанием. – Она не была нужна никому, кроме колдуньи. И кроме меня, поверившего ей. Я стал заложником не потому, что чародейка боится продолжения войны. Она боится за свою жизнь, ведь обманывать моего отца ей не стоило. Поэтому моя смерть – это самый сильный удар, который ты можешь ей нанести, Фейнелла. И к тому же я расскажу тебе, кто знает правду о прошлом Огасто. Быть может, ты сумеешь найти этого человека и поговорить с ним… Ты ведь хочешь спасти своего герцога больше всего на свете, не правда ли?
– Да… – прошептала я потерянно.
– Тогда принеси мне нож. И я клянусь, что выполню свою часть сделки.
На этом закончился наш разговор – демон захрипел, закашлялся и умолк, не попрощавшись. Я не знала, что и думать по поводу его третьего желания – дать в руки темному существу оружие, пусть даже столь ничтожное, как нож, казалось мне настоящим преступлением. То, что я делала до сих пор, могло сойти за безобидную глупость, но это!..
– Что он попросил у тебя на этот раз? – сурово спросил из темноты господин Казиро, и я оступилась от неожиданности.
– Он попросил… вина, – неловко соврала я.
– Ты обманываешь меня, – домовой дух показался на границе тьмы и света, исходящего от моего светильника. Глаза господина Казиро зеленовато светились, словно в каждом из них прятался мертвый огонек, знающий все тайны на свете.
– Нож! Он попросил нож! – я уже не скрывала своей растерянности и досады. – И что же мне делать? Он говорит, что хочет убить себя!
– Убить себя? – переспросил Казиро и поднес к своим уродливым губам руку, погрузившись в глубокие раздумья. Несколько крыс тут же прильнули к его ногам, словно оберегая его покой.
– И что же вы обо всем этом думаете, господин домовой? – нетерпеливо воскликнула я, слегка обидевшись на то, что о моем присутствии, казалось, позабыли.
– Я думаю, что мертвый демон всегда лучше, чем живой, – промолвил медленно господин хранитель, все еще витая в каких- то далеких размышлениях, заставлявших его глаза светиться ярче. – Но я не желал бы, чтобы его кости гнили в подземелье. Это темное, враждебное этому миру создание, и его смерть осквернит эти стены ничуть не меньше, чем жизнь…
– Что, если он обманывает меня, когда говорит, что желает принять смерть? – мои сомнения становились все сильнее.
