В мешках было оружие, которое мне прислал из Уральска Ленар. «СИГ226», «МР5», «М4» и «М14» с оптическим прицелом. Патронов – достану и привезу из Москвы. Я был уверен, что рано или поздно оно мне пригодится…

Утром Полина решила, что меня надо накормить борщом. На мои возражения, что в доме ничего нет и супермаркета поблизости тоже нет, она лишь повязала найденную в шкафу косынку и отправилась по соседям.

Делать нечего – придется и мне кормежку отрабатывать. Пошел на двор… посмотреть, не надо ли чего сделать. У меня тут были инструменты… они использовались для подготовки схронов в лесу…

Через два часа у нас был борщ…

Причем вкусный.

– Ты здесь вырос? – спросила она. Она сидела и смотрела, как я ем… картина, которая проста и понятна, которой много сотен, если не тысяч, лет. Женщина сидит и смотрит, как ее мужчина ест…

– Нет. В соседней деревне, – сказал я.

– А почему не купил дом там?

– Лишние глаза… Того дома, где я вырос, больше нет. Его продали… а потом сломали. Этот принадлежал моим дальним родственникам… я был тут несколько раз. Видела… в саду вишни и сливы. Раньше было кому их собирать…

Она вдруг села рядом… прижалась ко мне.

– Когда я была маленькой… мы ездили к бабушке. У нее был такой же дом… только крыша в четыре наката, а не в два. Там мы сажали картошку, потому что у нас не было денег покупать ее… и там была собака. Я очень любила бабушку…

– А что произошло потом?

– Я уехала сюда. А она… она умерла.

Я ничего не ответил.

– Почему так… – спросила вдруг она, – почему теперь так?..

– Что?

– Ты понимаешь…

Я вздохнул.

– Знаешь… я никогда особенно не радовался тому, что происходило и происходит на Украине. И понимал, что мы тоже были неправы и рано или поздно придется отвечать. Не перед вами или перед США… перед богом… Когда я прилетел в Уральск, меня встречала таможня. И мент, который спросил меня, какова цель вашего визита в Татарстан. Я понял, что это и есть кара…

– Но почему? Почему нельзя просто жить… жить нормально? А?

Она ждала ответа. Я понимаю, я едва ли не вдвое старше, и она думает, что я знаю все. А я – ничего не знаю…

– Я думал об этом. Знаешь, раньше мало кто из мужчин умирал в своей постели. Это считалось роскошью. Война… революция… эпидемия какая?нибудь. А после сорок пятого это стало нормой. Мы – дети и внуки тех, кто умер в своей постели. И за эти два поколения умерших в своей постели мы потеряли что?то очень важное. А небесное равновесие рано или поздно воздаст всем свое. Вот нашему поколению, наверное, и придется платить по счетам.

– Не хочу… Не хочу… тебя потерять. Скажи, что ты…

– По дороге в Москву, – перебил я, – я остановился в Казани. Там стреляли. Террористы. Кто?то, кто хочет спровоцировать резню. Не говори никому… но меня могли убить. И я – убил. Я убил их. Я говорю это для того, чтобы ты решила, стоит ли… дальше со мной. Может, лучше и не стоит.

– А по?другому нельзя?

– Нет. Так – я отдаю долг. Так – рано или поздно придется отдавать долг нам всем…

Информация к размышлениюДокумент подлинный

Никогда не ходи ломать преступные государства.

Государство, дорогой, это единственная на свете вещь, из?за которой ты ложишься спать живым, сытым и неотпинанным. Ложишься, заметь, в чистую сухую койку, к живой и не свихнувшейся от страха жене. Заметь – не в канаву при дороге ложишься, с хорошей глубокой дыркой заместо правого глазика, а на сухую простыню под целой крышей, и дом твой при этом не горит, а во дворе не месятся на ножах какие?то мутные пассажиры. И никто не стреляет, даже вдалеке.

Вы читаете Время нашей беды
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату